Тишина этой камеры угнетает. Она достаточно отделена от остальной части базы, что вы не можете услышать звуки жизни — как будто эта крошечная дыра в скале и есть все. Эта дыра, потрепанный матрас, и девушка, смотрящая в лицо смерти. Я знаю, почему она спрашивает. Потому что это не будет иметь значения, если я скажу ей.
— Флинн. — Звучит, как карканье.
Она отклоняет голову назад, прислоняясь к камню, и уголок ее губ слегка поднимается в улыбке.
Я пробую снова, и на этот раз голос становится немного тверже.
— Меня зовут Флинн.
— Сиди спокойно, это твоя вина, что ты должна носить эти бинты.
— Мама, а в Новэмбэ есть призраки?
— Откуда у тебя такая идея? Твой отец тебе это сказал?
— Я видела одного. Как раз перед фейерверком.
— Нет такого понятия, как призрак, любовь моя. Ты видела вспышку взрыва, вот и все.
— Тогда зачем делать фейерверки, чтобы отпугивать их?
— Потому… потому что наши предки так делали. Потому что вспышки фейерверков помогают нам помнить всех, кто приходил перед нами.
— Если бы я была призраком, фейерверки не пугали бы меня.
— Почему ты играла с ними? Ты могла бы серьезно пострадать.
— Мальчики делали это. Я храбрее их.
— Позволить себе пострадать, это не смело, любовь моя. Храбрый — защищает других от боли. Я разочарована в тебе.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ДЖУБИЛИ
КАМЕРА, В КОТОРУЮ ОНИ МЕНЯ ПОМЕСТИЛИ, не такая уж и большая. Всего около двух метров на три, и большая часть площади занята провисшим матрасом, воняющим плесенью. Дверь стальная, без сомнения трофей, реквизированный с военной техники. Когда у меня получается встать на ноги, я прилагаю все усилия, чтобы воздействовать на нее, тяжелые усилия заставляют меня задохнуться от боли в ребрах, но она не поддается.
Я трачу время на растяжку, проверяю мышцы. Я не могу ничего поделать с животом, со сломанными ребрами и огнестрельным ранением, но мои руки, шея и ноги все еще работают. Ромео может подумать, что я сдалась, и это нормально. Когда они придут за мной, я буду готова. Потому что последнее, что люди скажут о Ли Чейз после того, как она умрет, это то, что она просто повернулась и умерла без боя.
Биолюминесценция — дикий огонь — омывает пещеру жутким, мягким светом. Неудовлетворительно, но довольно красиво. Когда я отклоняю голову назад, мое зрение наводняется сине-зелеными звездами, наполняя меня странным, стремительным головокружением. Я так давно не видела звезд, что они кажутся мне ярче и реальнее. Но, по крайней мере, я помню звезды. По крайней мере, я видела небо.
Я отвожу глаза. Мне надо постараться найти оружие. Безумный Макбрайд был вооружен пистолетом военных, без сомнения, прихваченным у павшего солдата; если бы мои руки были свободны, возможно, я могла бы заполучить его у него. Одним выстрелом я могла бы восстановить справедливость за убийства, которые он совершил за годы, прошедшие с момента последнего открытого восстания. Но так как они еще не кормили меня, у меня в запасе особо ничего нет, типа ложки, чтобы было с чем работать. Я опускаюсь на матрас, слишком измученная, чтобы думать. И только сев на него, я понимаю, что он с металлическими пружинами.