…В той самой пельменной, куда участковый Крюков приглашал Тошу, за столиком сидели Довженко и Барковский. Впрочем, они пришли сюда не есть — говорить.
— Ладно, сменим тему, — сказал Барковский. — Что там у тебя с матерью?
— Да у нее крышняк поехал на старости лет! — заявил Довженко. — Психует по любому поводу. «Как ты разговариваешь с матерью? Что за тон?»
— Ну правильно, — кивнул Барковский. — Я же ее видел, она молодая красивая женщина.
У Довженко аж рот открылся от изумления:
— Кто, мать?
— Ну да. Ты подумай своей тупой башкой: ведь с ней ни в метро, ни в магазине, ни на работе так никто не разговаривает. Потому что она женщина. А ты ей хамишь. Ты ей, к примеру, дверь открываешь, как Олеське, когда в школу заходишь?
— При чем тут это? Что ты сравниваешь?
— А что ты не сравниваешь? Я тебе говорю, мудила, она обыкновенная баба. Одинокая. У нее мужик в доме только жрет, спит и хамит. А у нее, может, роман. А может, на нее начальник наорал. Ты бы ей цветов принес хоть раз, ты же мужчина ее жизни…
Довженко был совершенно потрясен, не знал, что ответить. И тут к их столику нагнулся Крюков и спросил:
— Свободно?
Довженко еще сильней перекосило; теперь на его лице было не только удивление, но и испуг.
— Я это… матери обещал… — залепетал он. — Поздно уже, волноваться будет… Я пошел…
И убежал. А Крюков расставил тарелки и начал с аппетитом есть.
— Круто излагаешь, — заметил он, прожевав. — Извини, что подслушал. Мне бы такого друга в свое время. Не так бы стыдно перед матерью было.
— Может, еще не поздно? — осведомился Барковский.
— Поздно. Похоронил давно. А тебе домой не надо?
— Нет, меня ругать не будут.
— Да? А с кем это ты у школы ругался? — с невинным видом спросил Крюков. — Ну, мужик такой высокий, в дорогом пальто. Вроде как орал на тебя. Не батя был твой?
И отметил, что, как говорится, «попал»: Барковский побледнел.
— А, этот… — начал он, еще не зная, что ответить. — Да это… директора нашего покойного приятель.
— А как зовут приятеля?
— Да я не помню, пару раз всего виделись… — промямлил Барковский. И вдруг круто переменил направление разговора:
— Извините, можно спросить? Ведь у вас инсульт был?
Теперь он «попал»: участковый смотрел на него удивленно.
— С чего ты взял? — спросил он.
— Ну, я смотрю: рука так немножко… прихрамываете… и в руках все время что-то вертите. Это для восстановления мелкой моторики? Я не прав?
Теперь Крюков смотрел на него по-другому.
— Во-первых, это не твое дело, — заявил он. — А во-вторых… Это у вас так принято теперь: в лоб, не стесняясь?
— А вы этого стесняетесь? — удивился школьник. — Вы же не инвалид, своими ногами ходите, слюни не пускаете…