Однако капитан будто не услышал:
— Увидимся?
— Конечно! — заверил школьник.
И побежал на урок. Оставшись один, Крюков достал телефон и вывел на экран недавно сделанную фотографию. На ней была машина Алены. Капитан увеличил изображение, чтобы лучше разобрать номерной знак…
…Советник юстиции третьего класса Анна Липатова стояла возле собственного стола, словно провинившаяся школьница. А на ее месте сидел Сергей Иванович Шорин. И, мрачно поглядывая на советника юстиции, говорил:
— Мне казалось, что мы обо всем договорились. Дело о самоубийстве закрыто. Дата похорон назначена. Дети и педагоги только-только начали успокаиваться. И тут опять появляется ваш чертов Крюков, начинает вопросы какие-то задавать… Это что вообще?
— Капитан Крюков в отпуске, Сергей Иванович, — объяснила Липатова. — Я не могу его контролировать, когда…
Однако «старший товарищ» не дал ей закончить.
— То есть спать с ним вы можете, а контролировать — нет? — спокойно осведомился он.
Лицо Липатовой вспыхнуло:
— Вы что, следите за нами?
— Ой, ладно. Обычные меры предосторожности. Перед визитом решил немного о вас разузнать. Так сказать, текущую диспозицию выяснить. Судя по биллингам, ваш телефон сегодня всю ночь работал по домашнему адресу капитана Крюкова. Принимая во внимание, что ваш весьма ревнивый муж с дочерью сейчас отдыхает на Маврикии, вы с Крюковым — или соседи, или любовники.
Липатова больше не возмущалась.
— Вы сейчас пытаетесь меня шантажировать, Сергей Иванович? — осведомилась она.
— Сделайте так, чтобы вашего Крюкова и близко от школы моей дочери не было, — жестко заявил Шорин. — Или всем будет плохо. Верите?
Липатова молча кивнула. Шорин, видимо, счел, что разговор окончен; встал и направился к двери. И тогда советник юстиции вслед ему сказала:
— Я тоже кое-что разузнала. Кто-то надавил на следователя, который вел дело о гибели Алины Русановой. И он заменил заключение эксперта о том, что у девочки незадолго до смерти был половой контакт, и уничтожил видеозаписи с места преступления. После чего был повышен в звании и переведен в Главное управление.
— Ой, ладно! — сказал Шорин. — И о чем это говорит?
— Может, о том, что вы как-то лично заинтересованы в этом деле?
— Нет, о том, что у меня очень обширные возможности. И в наших общих интересах работать в мире и согласии. Корректно и на взаимовыгодной основе. Враждовать со мной… лучше не надо. Просто уберите Крюкова подальше от школы, и я буду воспринимать это как услугу. Поверьте, вы не пожалеете. В противном случае я его сам оттуда уберу. Но это будет гораздо… болезненней. Ну так как? Мир или война?