Они принялись за поиски, но внезапно со стороны люка, через который они взобрались на чердак, донеслись стук и скрежет.
– Эй! Кто-нибудь там есть?
Это был голос Гумбольдта!
Юноша и девушка обменялись испуганными взглядами.
– Скорее все на место! – шепнула Шарлотта.
Они торопливо запихали все, что лежало на полу, обратно в сундук и вернули на место крышку. И вовремя – в ту же секунду защелка люка отодвинулась, створка откинулась, и в проеме показалась голова ученого.
– Ну, наконец-то! – недовольно воскликнул он. – А я повсюду ищу вас обоих!
Однако, обнаружив Оскара и Шарлотту сидящими на полу возле сундука, он подозрительно прищурился.
– Что вы здесь делали? Я послал вас за чемоданами, а вы исчезли чуть ли не на целый час!
– Я показывала Оскару твою коллекцию, – соврала Шарлотта.
От волнения и неловкости на ее щеках вспыхнули пятна румянца.
– Мне хотелось, чтобы он взглянул на ритуальные маски и тамтам. Тот самый, из Танзании.
– Ну-ну, – кивнул ученый, хотя взгляд его все еще оставался недоверчивым. – Надеюсь, вы ничего не перепутали и все осталось на своих местах?
– Как тебе могло прийти в голову такое? – Шарлотта поднялась, отряхивая юбку от пыли. – Ты отлично знаешь, как я отношусь к твоим экспонатам.
– Хм. Ну, предположим. А теперь – пошевеливайтесь. К десяти вечера все сборы должны быть закончены. Чемоданы сложены в правом углу и покрыты брезентом. Хватайте их – и бегом вниз!
Афины, три дня спустя
Над центральной частью Афин нависла гнетущая жара. Флаги на флагштоках перед Политехникумом вяло свисали вниз – не чувствовалось ни единого дуновения ветерка. Воздух дрожал над мостовыми, как над раскаленной сковородой. Даже голуби, обычно стаями слетавшиеся на площадь между Политехникумом и Национальным археологическим музеем, укрылись в тени в ожидании вечерней прохлады.
В помещениях факультета навигации и морской техники было гораздо прохладнее. Толстые стены обладали способностью постепенно накапливать тепло и медленно отдавать его. Поэтому здесь не приходилось мерзнуть, если была нужда поработать ночью, а днем, когда солнце превращало Афины в адскую печь, здесь царила прохлада.
Профессор Христос Папастратос, декан факультета, занимался подготовкой материалов к завтрашним лекциям, когда в дверь его кабинета постучали.
– Войдите! – откликнулся он.
В дверном проеме возникла взъерошенная голова его молодого секретаря.
– А, это ты Грегориос, – кивнул профессор. – Что стряслось? Ты же знаешь, что когда я готовлюсь к лекциям, мне нужно полностью сосредоточиться.
– В коридоре находятся посетители, которые непременно хотят побеседовать с вами!