Она не слишком обрадовалась, но и не стала принимать его появление в штыки, видимо выгорело все. Да и после того случая между ними появилось нечто... не дружба, конечно. Но, оказалось, общая тайна тоже может сближать.
Они прогуливались в сквере, солнечный день, морозец. Дорожки расчищены, но под деревьями на газонах лежал вполне вполне приличный снежок. Вороны раскаркались.
Шли молча. Потом Аня спросила:
- Ты успел тогда?
Андрей ответил не сразу, слишком много мыслей всколыхнулось.
- Успел.
- Хорошо, - проговорила она, странно выдохнув так, будто успокоилась. - Хорошо.
Еще какое-то время молчали, наконец он спросил:
- Ань. Ты как?
- Хорошо.
Но выглядела она все равно усталой, бледной и задумчивой. Должен же он был сделать для своей бывшей жены хоть что-то.
- Ань, - сказал Андрей, прокашлявшись. - Есть очень хорошая частная клиника. Сосны, воздух. Подышишь, подлечишься. Там отличный медперсонал, отец посоветовал. Я все устрою.
Она пожала плечами и вяло произнесла:
- Хорошо.
***
Вскоре после этого Анна уехала в ту самую элитную клинику, точнее реабилитационный центр. Андрей пришел провожать. Странное дело, как перестали быть мужем и женой, так вроде и какие-то отношения наладились, во всяком случае, без вражды.
Там, конечно, было очень красиво, и по высшему разряду все. Но... Анна ходила вялая и безразличная ко всему как прежде.
До того момента, как ею вплотную занялся местный психолог. Вячеслав Викторович Немоляев. Про себя она звала его Славик. Ей так нравилось.
У нее на него была странная реакция. С самого первого дня. Смотрела - и как будто задыхалась. Потому что он был... Наверное, красивый. Высокий, ровный, про таких говорят породистый. Густая копна пшеничных волос, серые глаза, улыбка.
Аня понимала, что улыбка у него - это нечто профессиональное. Но ничего не могла с собой поделать, ей казалось, что он смотрит на нее как-то по-особенному. А еще он много говорил с ней. И слушал.
И ей получалось рассказывать ему то, что она никогда и никому даже помыслить бы не посмела. От этого становилось легче. А еще он гулял с ней. Это было... интересно.
Бережно поддерживал, рассказывал истории. Она слушала, смотрела на его улыбку и чувствовала себя живой. Но самое такое началось, когда она призналась, что иногда, если никто не слышал, пыталась петь.
О Боже... Он пристал как банный лист! И ей таки пришлось спеть. У Славика челюсть отвисла.
- У тебя прекрасный голос, Аня. И внешние данные. Почему ты никогда не пыталась так самовыразиться?
Она не знала, просто никогда в голову не приходило. С тех пор она пела каждый день, хотя бы ради того, чтобы увидеть, как светятся восхищением его глаза.