***
В аэропорту Андрея Вольского встречал его зам Силыч и еще трое из его команды.
Сходу пришлось вникать во все. Проблемы образовались нешуточные, и Андрей с головой ушел в эту муть, понимая, что личное время, выцарапанное у судьбы на отсрочку, кончилось.
***
Ночь тяжелая была у Маши. Непросто переосмыслить ценности, переварить, что нечто светлое, жившее как оазис в твоих воспоминаниях, на самом деле грязь. И не потому что тебе есть чего стыдиться, а потому что кто-то вывалял твою душу в грязи.
Она раньше удивлялась, почему, когда смотришь на фотографии в старых семейных альбомах, у юных глаза горят, сияют звездами, а у взрослых людей уже нет никаких звезд в глазах. Взгляд потухший, несчастный или ожесточенный, озлобленный, и даже сквозь улыбки пробиваются боль и горечь. А это просто жизнь, просто глаза гаснут с каждой утраченной иллюзией.
Утром Маша смотрела на себя в зеркало, пытаясь найти в себе эти изменения. В конце концов, плюнула. Пошло все к черту!
Это ее жизнь, и жить она будет так как ей надо. И больше никаких вмешательств.
Здоровая злость и настрой на работу. Или что там у нее по плану, отпуск? Вот и отлично.
Стальная королева, говорите?
На работу она явилась в очередном красном платье (уже четвертом по счету, ну да, была у нее такая слабость) и темных солнечных очках, закрывавших пол лица. Деталь может и не необходимая, просто после бессонной ночи синяки под глазами остались.
К ее эффектным появлением в офисе давно уже привыкли и коллеги, и персонал. Мужчины вежливо здоровались, провожая ее восхищенными взглядами, а это, вообще-то, здорово вдохновляет. Маша стремительно прошла по коридору, на ходу поздоровалась с секретаршей, пытавшейся ей что-то сказать, толкнула дверь в кабинет Отто Марковича и тут услышала:
- Здравствуйте, Мария Владимировна...
Голос Отто Марковича, казалось, был полон затаенного ехидства. Как будто он заранее знал, что это именно она сейчас войдет. Не говоря уже о том, что предвидел вообще все, включая красное платье. Сразу вспомнилась эта его фраза:
- ... Я знаю о вас все.
Не будь Мария Владимировна тренированной разнообразными внезаностями, последнее время случавшимися в ее жизни с завидным постоянством, наверное, от неожиданности тут же захлопнула бы дверь. А потом прямо за дверью провалилась бы сквозь землю.
Потому что помимо дражайшего арийского шефа на нее уставилось еще четыре пары глаз. Совещание??? Так вот что ей пыталась сказать секретарша... Черт, верх неприличия и нахальства, надо было все-таки прислушаться. То, что вчера Отто Маркович от большого ума делал ей предложение, совершенно не дает никакого права врываться без стука к нему в кабинет во время важного совещания.