Кивнув, принялась расшнуровывать ботинки. Пальцы не слушались и шнурки не желали развязываться. Алекс помог это сделать, затем стянул обувь. Не снимая платья, улеглась в кровать. Мужчина укрыл меня теплым пледом, и я мгновенно уснула.
Сквозь дрему слышались голоса, но было не разобрать, о чем они шептались. Мир моего сна и окружающий мир слились воедино. Получился хаос воспоминаний и реальных событий. Я словно смотрела на все вокруг через огромный мыльный пузырь. Алекс поил меня и что-то тихо произносил. Глаза нежные и озабоченные. А потом родители встали возле кровати, живые и счастливые. Мама улыбалась и показывала на мою кисть. Я подняла руку и рассмотрела ладонь. Фокус исказился, и отблеск от перстня на пальце больно ударил по глазам. Рука бессильно упала вдоль моего тела. Родительница поинтересовалась, откуда перстень и хитро посмотрела на меня.
- Испанка дала, - прошептала я.
Губы не слушались но мне так много нужно было успеть сказать, пока они снова не ушли на долгие годы. Я торопилась и выталкивала из себя слова:
- Мама. Мама. Мне плохо без вас. Возьмите меня с собой.
Я протянула руки к родственникам и попыталась подняться. Тело словно свинцом налилось. К кровати подбежала маленькая девочка. Она удивительным образом похожа на меня. Малышка наклонилась и сказала:
- Мама.
- У меня нет дочери. Ты кто? - подняла руку и дотронулась до щеки малышки.
- Мама, ты непонятно говоришь, - на английском языке ответила девочка.
Боль в голове затмила вопросы крохи. Зажмурилась, а когда снова открыла глаза, увидела, как ее уводил Алекс.
- Папа, убеди маму. Мне надо к вам. Я никому не нужна. Зачем я живу?
- Надо беречь чудо. Ты придешь к нам в свое время.
- Это ужасно! Моя жизнь бессмысленна. Вас больше нет, некому отдать свою любовь, и никто не полюбит меня.
Я заплакала, а родительница покачала головой.
- Нельзя так, милая. Посмотри вокруг. Оглянись.
Комната наполнилась людьми. Они все были полупрозрачными и проникали в помещение, словно через огромную линзу. Они бродили по каюте, опустив головы, и будто всматривались внутрь себя.
- Что это? - приподнимаясь на постели, спросила я.
Острая боль пронзила ребра и приковала к кровати.
- Это любовь, доченька, - ответила мама. - Они пришли из-за нее, как и мы с папой.
Маленькая девочка снова подскочила и начала дергать меня за руку. Сзади нее встала Анна, и я вздрогнула.
- Что ты тут делаешь? - спросила я.
- Пришла попрощаться. Я была плохой матерью, но всегда любила ее. Прошу, сохрани ее чудо.
Анна легонько дотронулась до головки ребенка и поцеловала в щеку. Тут я увидела Алекса, который вновь подошел к девочке и что-то ей сказал. Я не смогла разобрать слов, но тон был назидательный. Затем они вместе удалились, а Анна, не отрываясь, смотрела им вслед.