— Хорошо, попутного ветра, и полных парусов. Я тоже люблю ветер. Пока, — помахала рукой и улыбнулась шире.
Мирослав пришел на середине нашего разговора и, облокотившись на дверной косяк, внимательно наблюдал за мной. Когда беседа закончилась, забрал компьютер. Жених уселся рядом на постель и принялся болтать о разных пустяках. Подыграла ему. Это был первый вечер, когда мне хотелось быстрее остаться одной.
Только за Мирославом закрылась дверь, я моментально улеглась в постель и закрыла глаза. Следовало всё спокойно обдумать и понять, что делать дальше. Так меня никто не побеспокоит, ведь когда у меня происходило нарушение сна, кололи успокоительное. Сейчас мне это не к чему. Пусть думают, что разговор с компаньоном меня успокоил и психика на сегодня, обойдётся без расслабляющих лекарств.
Итак, мой друг на свободе, и похоже у него есть план. В планы Вадика я верила свято. Он хочет оторваться от семьи Некрасовых и я тоже. При этом Вадик готов рискнуть и уехать из страны, в которой сейчас находится. Значит, приобрел «чистые» документы на нас обоих. Ехать он желает непременно со мной и уверен, что место, куда мы едем, не доступно для господ Некрасовых и Поляковых. Уж не ЦРУ ли это? А что? От моего друга и такого можно ожидать. В любом случае я еду, это решено.
***
Самолёт взмыл в небо и взял курс на Соединённые Штаты Америки. Иллюминатор я закрыла пластиковой ширмой, чтобы яркий свет не бил в глаза. С тех пор, как побывала в том подвале, у меня появилось две мании: не люблю яркий свет, и ненавижу пристальных взглядов.
Для меня всё еще загадка, как мой закадычный партнёр смог выкрасть меня из машины жениха, но это случилось. Простая ситуация на сломавшемся светофоре, и естественная для любого человека манера «выяснить отношения», лишила меня участи стать женой сына миллиардера. Потом смена автомобиля и дорога до аэропорта.
И вот я в самолёте лечу в Вашингтон. На соседнем кресле дремал компаньон, и я как романтичная влюблённая девчонка пялилась на него.
— Ты на мне дырку прожжешь фрау Кляйн, — проговорил друг, не открывая очей. — Я тоже счастлив тебя видеть. Глаза не открываю потому, что ослепнуть боюсь от твоей красоты. Честно сказать я и прошлый вариант любил, но этот мне нравится больше. Главное что это ты, а больше мне ничего не надо.
— Что-что? Любил? — переспросила я, и рассмеялась.
— И нечего смешного, — распахнув веки, возмутился друг «дней моих суровых», чем очень порадовал. — Я люблю тебя уже шесть лет, и при этом сплошные насмешки с твоей стороны. Тяжело с тобой старушка, ужасно тяжело. Ладно, разбуди меня на подлёте к Америке, мне тебе еще кольцо дарить и просить за меня замуж выйти. Поверь, это очень трудно.