– Извините, – сказал Морозов. – На работе обстановка напряженная, оттого мне все, может быть, в слишком мрачном свете видится. А может быть, не видится! – добавил он с сильным чувством, которого явно не мог сдержать.
Что именно в Госплане, где работал Морозов, так его расстроило, было Леониду неизвестно, но в высокой квалификации Виктора он не сомневался, поэтому не сомневался и в том, что тот не сгущает краски.
Однако сейчас его волновало не мрачное настроение соседа, а почему Донка так смотрит на американца.
Впрочем, уже через минуту ни Морозов не был мрачен, ни Донка на Бенсона не смотрела. Выпили шампанского, развеселились, включили патефон – вот она, прелесть отдельно стоящего дома, можно не бояться побеспокоить соседей! – и стали танцевать. Леонид подумал было, что жена захочет танцевать с Эндрю, и ему сделалось не по себе, но она положила руки ему на плечи, он обнял ее за талию, они сделали по комнате несколько туров вальса, и все время, пока танцевали, Леонид видел в ее взгляде, обращенном на него и ни на кого более, то радостное сияние, от которого сердце его вспыхивало счастьем.
Ей хорошо, и даже американец злосчастный является просто частью того, от чего ей хорошо – ее любви к мужу, дружбы с порядочными людьми, милого дома, в котором спит ребенок, тихой улицы, на которой стоит этот дом, ярких звезд над ним в морозном небе… Все это, обняв свою жену, Леонид почувствовал так же ясно, как чувствовал в себе. Глупость подозрений относительно Эндрю Бенсона, глупость и неуместность ревности стала ему так очевидна, что он покраснел бы, если б мог.
Вальс закончился, Бенсон и Ольга зааплодировали.
– На вашу жену, Леня, можно смотреть не отрываясь, – сказала Ольга. – Как на кошку.
– Почему же именно на кошку? – засмеялась Донка.
– А я, помню, в командировке была в Тамбове и воспалением легких заболела, да так, что чуть не умерла. Однако выздоровела, и вот лежу после этого в доме у Витиных тамошних друзей, от слабости пошевелиться не могу, только и остается, что за кошкой наблюдать. Я к животным совершенно равнодушна, но какое же это оказалось завораживающее зрелище!
– Почему? – не понял Леонид.
– Потому что естественность абсолютная. Ни одного неловкого движения, ни одного дисгармоничного. Вот как у Донки.
Все засмеялись, кроме Виктора – он в самом деле был сегодня мрачен. Потом Ольга вспомнила, что обещала дать Донке адрес портнихи, которая шьет прекрасные концертные платья – «такие, знаешь, что даже спина не скучная» – и пока они вместе с заинтересовавшимся Эндрю обсуждали, что это означает, не скучная спина, Леонид с Морозовым вышли на застекленную веранду покурить.