Дом оказался очень даже непростой. Он был виртуозно составлен из нескольких разнородных элементов, и первые же Нэлины архивные изыскания подтвердили ее догадку о том, что Леонид Гербольд перестроил этот Дом рабочих из старинного купеческого особняка.
– Видишь, вот здесь, между первым и вторым этажами кирпичная полоса? – Она показала на фотографии, которую перед тем вынула из сумки и положила на стол. – Фасад строгий и белый, а полоса фигурная и красная, для конструктивизма совершенно не характерная. По сути, этот дом – палимпсест.
– А-а!.. – протянул Антон.
Поняв, что он не знает, что такое палимпсест, Нэла стала рассказывать о монастырских пергаментах, на которых поверх старых текстов писались новые. Наверное, ей куда больше, чем ему, было интересно, как получился у архитектора Гербольда этот каменный палимпсест, но чей интерес сильнее, не имело в данном случае значения, потому что видеть этот дом во всей его красе они оба хотели одинаково, даже если и из разных соображений. У Антона это были соображения престижа, денег, будущих заказов и, возможно, в самом деле удовольствия для Нэлы, а у нее интерес ко всему непростому, не вчера возникшему, на этот раз соединялся с сознанием личной связи с человеком, который этот дом создал.
Сознание это, неожиданно возникшее, Нэлу вообще-то удивило. Она никогда не интересовалась семейными преданьями, родилась уже после смерти прадеда и никакого специального родственного интереса к нему не испытывала. Да и дом этот был ведь не единственным его проектом.
– Он меня привлекает и почему-то тревожит, – с удивлением сказала она. – Я, знаешь, даже семейные альбомы ради этого дома пересмотрела.
– И что выяснила? – поинтересовался Антон.
Впрочем, меню он интересовался, кажется, больше, потому что разговор происходил в кафе «Кукареку» на Садовой-Кудринской, куда он притащил Нэлу завтракать. Был, правда, уже вечер, они возвращались с Плющихи, со строительной площадки, но завтраки в этом кафе подавались круглосуточно, и понятно было, что Антон не мог пройти мимо такого объекта общепита.
– Ничего особенного, – пожала плечами она. – Что бы я могла по фотографиям выяснить? Ну, мужчина был, что называется, интересный.
– Интересный – это какой?
Антон отвлекся от меню и посмотрел на Нэлу.
– Высокий, широкоплечий. – Она сдержала улыбку, встретив его насторожившийся взгляд. – Видный.
– Я таким критериям точно не соответствую, – хмыкнул он.
– У меня другие критерии, – наконец улыбнулась Нэла.
– Например?
– Например, ум в глазах. Обаяние.
– Это вообще непонятно как оценивать. Что такое обаяние?