— Тоскуешь по нагим девушкам своего мира? — поддразнила Флета. Она и сама здесь была обнажена, хотя могла превращаться и в одетую. Лошадиная шёрстка становилась чёрной накидкой, носки — чулками, копыта — туфлями. Что происходило с вещами, когда Флета решала ими не заморачиваться, оставалось для Маша загадкой; а она не желала раскрывать всех своих тайн.
— Нет, их нагота на Протоне означает только статус рабов. Но с тобой…
— Разве я не преуспела в том, чтобы радовать тебя желаемым тебе способом? — спросила она. — Стремясь к обоюдной близости тогда, когда моё тело её не жаждет? — Будучи кобылицей-единорогом, она ощущала подобную потребность лишь в определённые периоды, и тогда могла утомить любого человеческого мужчину. Может, внешне от обычной девушки её было и не отличить, но природа Флеты оставалась лошадиной. Царство животных привязывало к себе единорогов куда крепче, нежели людей.
— Преуспела! — согласился он. — Но я хочу большего.
Девушка нахмурилась.
— Другую кобылицу? Ты желаешь основать табун?
Маш рассмеялся.
— Конечно же, нет! Ты — всё, чего я желаю, и люблю я только тебя! Но…
— Ты хочешь меня в другом облике? Я думала…
— Нет, Флета! — воскликнул он. — Я хочу жениться на тебе!
Она поразмыслила.
— Свадьба, как у людей? Когда воспроизводство ограничено одной особью на всю жизнь?
— Да.
— Но животные так не поступают, Маш. У нас нет нужды в подобных обязательствах.
— Я считаю иначе, ведь я вижу в тебе человека.
— Я не человек, — твёрдо сказала она. — Вот почему твои родители — то есть родители Бэйна — возражали против наших отношений. И моя мать, Нейся… тоже никогда не одобрит нашего союза.
Он вздохнул.
— Знаю. И думаю, настоящей свадьбы без их одобрения не получится. Поэтому мы вынуждены помогать враждебным адептам, чьим намерениям я должен противостоять.
— Я пыталась освободить тебя от сего выбора, — напомнила Флета.
— Убив себя! — воскликнул он. — Ты почти освободила меня от необходимости существовать!
— Верно, теперь мне это известно, — покаянно призналась она.
— И вот мы очутились в раю, но без будущего.
— Возможно, у нас всё-таки имеется будущее, в каком-то роде, если…
Он недоверчиво взглянул на неё.
— Ты знаешь способ переубедить наших родных?
— Возможно. Если бы у нас возникло потомство.
— Потомство? То есть, общее дитя? Это невозможно.
— Разве? — задумчиво переспросила она. — Не подумай, что мне не хватает тебя одного, Маш, но как было бы замечательно, появись у нас свой жеребёнок. Тогда сородичам пришлось бы признать наш союз.
— Но гены людей и животных… ты обладаешь способностью принимать человеческий облик, но, как ты уже сказала, она не делает тебя человеком.