Я выросла на востоке, недалеко от моря, в деревне из полсотни семей. Деревня наша понятия не имела о чародействе, разве что так…. невежественные заклинания местных знахарей, лесных существ да деревьев. Я думала, что выйду за своего односельчанина, но моя семья прочила мне в мужья кого-нибудь познатнее. Родители считали меня не от мира сего и были убеждены, что с мужем-рыбаком или землепашцем мне придется век вековать в нужде. Э-эх!.. Если бы они знали, кому я предназначена, то не раздумывая отдали бы первому встречному свинарю, но они и ведать не ведали, что меня приметил Адепт. Мне же было вольготно среди лесов и полей, весело с их обитателями, и о замужестве я не помышляла.
Мой отец умел исцелять больных людей. Был ли то дар природы или он выучился у лекаря — не-знаю. И я тоже умела лечить болезни. Односельчане, занедужив, шли к нам в дом. Если мы с отцом находили раненого зверя или птицу, помогали и им. Делали все незаметно, не кричали о наших способностях и знать не знали, что, увы, отмечены печатью пристального внимания Адепта.
Когда мне исполнилось девятнадцать, мои ровесники — и девушки, и парни — были обручены. Без жениха я не чувствовала одиночества, мне было достаточно резвиться с лесными зверюшками. Говорят, те молодые женщины, что меньше нуждаются в мужчинах, впоследствии больше других привыкают к ним. Так, похоже, случилось и со мной.
В один из дней у нас потерялся жеребенок. Маленькая кобылка. Я звала ее Белянка, потому что она была белой как снег, хотя нравом скорее напоминала красный жгучий-перец. Белянка сорвалась с привязи и что есть духу поскакала в лес. Я звала ее, звала, но не тут-то было, и тогда я села на кобылицу по кличке Блестящая Звездочка и отправилась на поиски.
Следы Белянки завели меня в густую непроходимую чащу. Душа подсказывала, что она попала в беду да и меня подстерегает какая-то опасность, что нужно поворачивать лошадь к дому, но мне было всего девятнадцать, я сильно любила жеребенка, и я стала продираться сквозь колючие заросли, хотя и понимала, что безумно рискую.
Пошли заболоченные места. Лошадь осторожно ступала по скользким кочкам. Все вокруг — редкие тонкие деревца, пни, островки суши, — изумрудно-бархатный мох, как сплошной сказочный ковер, постепенно стало отступать. Но порою то одна, то другая нога лошади с чавканьем погружалась в топкую жижу, но, по счастью, она нас не засосала. Эта болотистая чаша кишмя кишела призраками, духами, эти тени то внезапно являлись мне, то таяли, а то вновь бесшумно зловеще нависали над головой.