Хьюз вернулся назад и стоял в дверях. Он потрясенно молчал, глаза у него были широко раскрыты. Мердок прошел мимо него в свой кабинет. Какой-то внутренний голос заставил его открыть средний ящик.
Увидев, что там нет конверта с написанным на нем именем Тома Брэди, он понял, что не ради него кто-то ударил Кэйри. Никто, кроме Брэди, Кэйри и его самого о нем не знает. Значит, остался один Ал Перенти.
От этой мысли он почувствовал прилив необычайной злобы.
Все они стояли молча, пока два санитара из скорой помощи поднимали бесчувственное тело Кэйри на узкие носилки, покрывали его одеялом. Мердок, Хыоз, доктор и Вайман, управляющий издательством «Курьера» дождались, пока не исчезнут носилки, тогда Вайман обратился к врачу с вопросом, несколько негодуя:
— Вы считаете, что его могли ударить мешком, набитым песком, но пока вы затрудняетесь сказать, насколько серьезна эта травма?
Доктор надел пальто и шляпу.
— У него огромный кровоподтек на затылке, а рваной раны нет, очевидно, череп не поврежден. Вот почему я предполагаю, удар мешком. К счастью, он пришелся на затылок, где кости черепа гораздо толще, но только рентген покажет, имеются ли трещины.
— Когда вы об этом узнаете, доктор? Надеюсь, что вы сами займетесь всем этим?
Врач кивнул, потом сказал, что примерно через час у них уже будет более или менее ясная картина повреждения.
— Допустим, что трещины у него нет, вы все равно не можете сказать, когда к нему возвратится сознание?
— Нет. Это же контузия, возможно, очень тяжелая, сейчас нельзя определить, имела ли место мозговая травма. Он может придти в себя уже в санитарной машине, через час, через сутки или…
Он слегка пожал плечами, считая излишним заканчивать фразу.
— Мне пора идти.
Мердок кашлянул.
— Пожалуй, я тоже пойду. Вернее, поеду с вами, доктор.
— Как угодно, но оснований для спешки нет. Я сильно сомневаюсь, что вам удастся с ним поговорить сегодня.
Он ушел. Вайман повернулся к Мердоку. Коренастый и полный человек с широким лицом, густыми бровями и энергичными манерами. Сигара казалась неотъемлемой частью его внешности, вот и сейчас он сжимал зубами наполовину выкуренную, уже не горящую сигару.
— Так вы полагаете, что он забрал все шесть пленок?
— Если он не профессионал, он не мог поступить иначе. Скорее всего его интересовали те два снимка, которые я сделал у Келлера, но у Кэйри были две кассеты с фотографиями аэропорта и, очевидно, свои собственные из Кеймбриджа. Чтобы не ошибиться, он захватил все, что нашел.
Вайман вынул изо рта сигару и мрачно посмотрел на нее: один ее конец он полностью изжевал, так что после секундного колебания сигара полетела в мусорную корзину.