И Ангелы в один голос ему сказали:
— Мы пришли, чтобы взять тебя… скажи нам, какие дела ты совершал? Если ты поступал хорошо и был угоден Богу, мы отведем тебя к Нему, к Его вечной радости и блаженству. Если нет, мы перенесем тебя в безутешность преисподней…
Этот благословенный батюшка смутился, и, запинаясь, сказал с величайшим смирением:
— Я ничего не делал… я не помню, чтобы сделал что-нибудь хорошее…
— Тогда, что нам с тобой делать? Куда нам тебя вести? Пятьдесят лет на Афоне — и ты ничего не сделал?
И тогда он ответил им:
— Каждый день, с того момента, как я стал священником, я служил. Я поминал тех монахов и отцов Святой Горы, каких мог. Я поминал много лет и имена мирян, которые мне приносили, и просил за всех православных христиан и за весь мир. Умолял Бога о благорасположении к ним и надеялся только на милость Бога и для себя, и для всех остальных. Я проливал каждый день много слез за эту милость Господа нашего Иисуса Христа и Пречистой Матери Его… Я надеялся и надеюсь только на милость и великодушие Святого Бога… Но я не помню, чтобы я совершал какое-нибудь доброе дело…
И тогда они ему ответили:
— Не за дела, которые ты совершал, но за то, что ты надеялся только на милость Бога, пойдем вместе с нами…
— Хорошо, а вы не придете завтра? Я скажу духовнику и отцам? Немного подготовлюсь!
И ответили Ангелы:
— Хорошо. Мы тебя послушаемся и придем завтра.
Он пришел в себя от этого волнительного видения, стоя со Святой Чашей в руке, которую он протирал тряпкой механическими, аккуратными движениями… Все это он сообщил только духовнику и потом двум-трем отцам из синодии, а более никому.
Подготовив себя молитвой, плачем и слезами, он совершил последнюю Божественную литургию, которую вспоминали много лет спустя с большим почтением и волнением отцы и духовник, которые присутствовали на ней. Один из них, румын, рассказал мне об этом.
Когда Божественная литургия закончилась, они сели за трапезу в последний раз, взяв немного еды. Скоро батюшка почувствовал недомогание. Пошел и лег, постоянно повторяя: «Помяни мя, Господи, в Царствии Твоем», «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя», «Пресвятая Богородице, спаси мя».
К вечеру он ослабел. Через некоторое время лицо его засияло… Келья наполнилась неописуемым благоуханием…
— Отцы, простите меня… Господи, душа моя в Твоих Руках…
Сказав это, он умер.
Несказанное спокойствие разлилось повсюду… И невыразимая радость согрела сердца присутствующих…[337]
Если священник все время (особенно после молитвы Херувимской песни) мысленно призывает сладчайшее Имя Иисуса Христа и читает молитву «Господи Иисусе Христе, помилуй мя», тогда ангельские Силы, которые почитают и славят Господа нашего Иисуса Христа на тройном престоле Торжествующей Церкви, почитают и сердце священника, на котором написано Имя Спасителя Христа и которое трепещет при произнесении сладкого Имени Его. То же самое может произойти и с сердцем каждого мысленно молящегося верующего.