Эти непостижимые, страшные и необыкновенные Таинства совершаются на богослужении. Хорошо, если мы можем их пережить, но если нет, то обратимся к некоторым историям, чтобы увидеть, насколько реально то, что происходит в Церкви.
148. Во время своих частых поездок по Святой Горе в 1960-х годах я слышал об одном не очень неизвестном, но благочестивом монахе следующее.
Однажды, когда он ночью молился по четкам, сидя у своей кельи, то любуясь морем и звездным небом, то погружаясь глубоко в свое сердце, он увидел, как кириакон (центральный храм скита) засиял…
— Ба!.. — сказал он, — похоже, что отцы служат всенощную… Но о каком святом? Пойду посмотрю…
Так он поднялся и пошел к храму. Двери были открыты. Храм был очень светел, и из него доносились благочестивые песнопения. Как только он вошел внутрь, то увидел, что храм был полон монахами. Все они склонили головы, так что клобуки закрывали их лица, и казались очень взволнованными. Атмосфера была сладостная, благочестивая и одновременно радостная…
Это великолепие, которое он видел и переживал, исходило от Того, Кто служил… Он посмотрел на него хорошенько. Это был величественный Архиерей, окруженный двенадцатью священниками. Все они излучали свет. Но Архиерей-Владыка сиял как солнце! Его сияние освещало весь храм и внутри и снаружи!
Исполненный страхом и плененный сияющим величием Владыки, он не заметил, как служба закончилась…
— Со страхом, верой и любовью, приступите.
И потом Архиерей говорит ему:
— Иди, чадо мое!
И он вошел!.. Вошел и причастился!.. Но что за несказанное благоухание витало вокруг! Но какая Божественная радость его охватила! Каким райским блаженством наполнилась душа его! Где он? На небе или на земле? В себе ли он? Было ли у него тело? Бодрствует он или грезит?
И внезапно он услышал недоуменный и испуганный голос, который его о чем-то спрашивал… (и с этим вопросам он пришел в себя) Тот, кто к нему прикоснулся и спросил его, был дикей скита, который должен был открывать храм.
— Как ты вошел, отче? Что ты делаешь здесь в такой час?
— Прости меня, отче, — ответил монах. — Кажется, что после Божественной литургии я заснул… Прости меня…, благослови!
— Но о какой литургии ты говоришь, блаженный?
— Да о той, что закончилась недавно, вместе со всенощной…
Дикей не ответил. Однако он рассказал о произошедшем старцам скита: и что двери храма были закрыты, и что он их открыл, два раза повернув большой ключ… Они позвали монаха, лицо которого сияло, и он рассказал, что произошло. Однако, когда он понял, что это было не нечто земное, но небесное и сверхъестественное, монах этот исчез… Ушел, чтобы его не осудили другие, хотя они и были монахами…