Щука билась, извивалась, хлопала своим широким зеленовато–серым хвостом с темно–извилистой каемкой, мелькала белым брюхом.
— Ого какая! — услышали ребята сзади девичий возглас, обернулись.
На берегу у куста стояли девчата, Анюта с Галей, подругой по столовой. Они и жили в одной комнате. Ведра у них в руках. Галя поставила свое ведро, глухо звякнув ручкой, и спустилась к ним. Петька вытряхнул щуку из сачка. На земле она забилась еще неистовей, пачкая о песок белое брюхо и пятнистый зеленоватый бок.
— У, тварь шустрая! — весело ругнулся Петька, прижал щуку руками к земле, поднял и ударом о колено переломил ей хребет.
— Заче–ем? — протянула жалостливо Галя.
— Ага, так она никогда не успокоится… А вы что здесь делаете? — глянул он весело на девушку. Галя присела, наклонилась над щукой.
— Грибы собираем.
— А не рано?
— По полведра набрали…
— Значит, вечером на жаренку приходить можно? — игриво спросил он и предложил: — Забирайте и щуку, пожарьте, попотчуйте нас с Пионером…
Галя ткнула пальцем щуку в тугой пятнистый бок. Рыба дернулась.
— Ой, живая еще! — и обернулась к Анюте. — Возьмем?
— А как мы ее донесем?
— Много у вас грибов–то? — Петька поднялся к Анюте, глянул в ведра. — Ох и много набрали, — сыронизировал он и пересыпал грибы в одно ведро, а в другое зачерпнул воду, сунул щуку. Она свернулась кольцом, захлопала хвостом, брызгаясь. Кинул Петька в ведро и своего щуренка. — Вот и порядок!
Андрей, когда видел Анюту, ничего, кроме глухого беспокойства, не испытывал, не думал о ней больше. И сейчас стоял молча, чувствуя неудобство от ее присутствия. А при неожиданных встречах с Надей обжигало стыдом: было такое чувство, что он обидел ее сильно ни за что. Шура отстала от него, не заговаривала больше. В женское общежитие Андрей не ходил, в кино бывал редко, и всегда с ребятами.
— Вина надо бы достать, — сказал Андрей, когда девчата ушли.
— У них есть, — уверенно ответил Петька и двинул вверх–вниз кадыком, словно от предчувствия предстоящего удовольствия. — Они же в столовой работают. На складе сухое всегда есть. Мне Галька не один раз доставала…
— Неудобно…
— Брось. Неудобно штаны через голову надевать… Чего это мне у своей девахи пить неудобно? Как же она меня без вина на крючок зацепит? Без блесны не клюну, — хохотнул он и снова смешно двинул кадыком.
Вечером у девчат сидели за столом недолго. Анюта с Андреем кинут слово и молчат. Петька один говорил, говорил, надоело ему, и он потащил Галю в кино, отказавшись от чая. Андрей робко предложил Анюте: может, сходим и мы, но она не захотела. Они остались одни. Захмелевший Павлушин не знал, о чем говорить, чувствовал себя скованно, но уходить не хотелось. Они молча пили чай, и оба делали вид, что слушают магнитофон. Анюта отставила чашку, поднялась, говоря: