А в обеденный перерыв он был ошеломлен, оглушен и почему–то захохотал, глупо, дико, когда нужно было заплакать.
Павлушин и Звягин сидели за столом, ели гуляш, когда Анюта вошла в столовую с каким–то парнем. При виде ее Андрея обожгло новой вспышкой радости. На парня он внимания не обратил, мало ли людей бывает в столовой. Андрей ел, забыв о еде, смотрел, как она взяла два подноса, подошла к раздаточной. Парень неотступно следовал за ней, но Андрей упорно не замечал его. Увидев, куда смотрит Павлушин, Звягин сказал равнодушно, отставляя в сторону тарелку:
— К Анюте муж приехал.
Андрей решил, что он ослышался. Так невероятен был смысл сказанного. И он переспросил:
— Что ты сказал?
— Вон, видишь, — кивнул Звягин в сторону раздаточной. — Муж к Анюте приехал.
И тут, наконец, Андрей увидел парня и захохотал дико, глупо.
— Ты чего? — удивленно уставил на него Звягин свои светло–карие, как зреющая смородина, глаза, держа стакан с компотом над столом.
— Да… смешно, — так же неожиданно прекратил смеяться Павлушин. — Ты знал, что она замужем? — задрожавшими пальцами он крепко сжал в руке стакан.
— Догадывался… — Звягин отвернулся от него, позвал громко. — Анюта, иди сюда. Мы уходим. — А когда она и муж ее подошли с подносами к столу, сказал: — Знакомь мужа с земляками.
Она, снимая тарелки с подноса, спокойно, но не глядя на Андрея, познакомила их.
— Проведать или насовсем? — спросил у Николая Звягин.
— Остаться хочу…
— Ломакин его в свою бригаду берет, — сказала Анюта, взяла освободившийся поднос у мужа и понесла к моечной.
Андрей немо, не отрываясь, с какой–то жадностью глядел на Николая, словно старался отыскать в его обычном курносом лице с широкими бровями над глубоко посаженными серыми, как заячий мех, глазами то, что выделила, отметила и полюбила Анюта.
С силой вгоняя в доски гвозди, он мучительно думал: почему? Почему она, зная, что утром приедет муж, гуляла с ним вчера? Почему позволила целовать?.. До тошноты сдавливало горло, не хватало воздуха. И молоток, и топор вихлялись в его ставшей неловкой руке. И наконец, он то ли промазал, то ли сознательно саданул топором по пальцу, рассек. Кровь брызнула на чистые желтые доски пола. Топор с оглушительным грохотом выпал из руки. Он зажал рассеченный палец рукой, привалился плечом к стене, слезы потекли из глаз. Кровь сочилась сквозь пальцы и капала на пол.
Все дни Павлушин был занят собой, переживал, думал о насмешливом счастье, поманившем его и жестоко обманувшем. Он не слышал, о чем говорят плотники, не замечал, что Олега Колункова третий день нет в бригаде. Столкнулся с ним на улице, когда шел из медпункта, с перевязки, удивился, увидев Колункова с тугим рюкзаком на спине, с ружьем, с гитарой в брезентовом чехле.