Припарковавшись у церкви, Бастиано медленно побрел на кладбище.
Теперь он редко приходил сюда.
Раньше Бастиано навещал тут могилу Марии, правда, больше из чувства вины, чем из скорби, но сегодня он пришел не к ней.
В детстве он приходил на могилу матери, но у него не было никаких воспоминаний, связанных с ней, поэтому он никогда не находил утешения.
И сегодня Бастиано не испытывал ничего, кроме самоосуждения.
Он вырос в нем.
И это извращенное чувство вины не исчезало со временем. Ведь мать Бастиано умерла потому, что на свет появился он.
Логика пыталась сказать, что все случилось с точностью до наоборот.
Его мать никому не признавалась в том, что беременна. Она делала все возможное, чтобы скрыть живот, почти ничего не ела и однажды упала в обморок. Когда она пришла в монастырь, то была крайне истощенной и слабой.
Может, «Старый монастырь» и перестал быть святым местом, но Бастиано до сих пор следовал правилам, которые в нем когда-то существовали. Поэтому в его гостинице существовала политика поддержки матерей-одиночек, которые желали получить там работу.
Если бы только его мать пришла туда чуть раньше.
– Я принес твое кольцо, – сказал Бастиано. Но небеса не разверзлись, и его мать не подала никакого знака. По-прежнему светило солнышко и пели птички.
Он достал кольцо из кармана и вспомнил то утро, когда к нему пришел Рауль и попросил адрес Лидии. Тогда у Бастиано появилась возможность вернуть себе то, что было таким драгоценным для него.
Но сейчас оно потеряло свою ценность.
Бастиано смотрел на изумруд с крошечными жемчужинами, но вместо красоты видел проклятие.
Обе женщины, которых он любил, умерли с этим кольцом на пальце.
А потом Бастиано вспомнил, как Софи вывернула свои карманы, и оно оказалось у нее на ладони, и какие жестокие слова он сказал ей.
Конечно же Бастиано прислал эти цветы ей на день рождения, просто в тот момент ему легче было сказать неправду, чем признаться, что он испытывал к ней какие-то чувства.
Он потерял ее из-за этого кольца.
То, что когда-то было таким жизненно важным, утратило свое значение. Бастиано взял кольцо и швырнул его подальше от себя, потому что оно не принесло с собой мира, а только разрушение и боль.
Он вдруг испытал настоятельную потребность узнать, как дела у Софи, и убедиться, что у нее все хорошо.
Бастиано повернул обратно домой. Он так спешил, что вышел из машины, даже не заглушив мотор.
– Припаркуйте ее, – попросил он швейцара. Потом Бастиано зашел к себе в кабинет и попросил связать его с султаном Алимом.
Хотя он хотел поговорить не столько со своим другом, как с его женой Габи.