– Идея была моя, – спокойно ответил Сапог, стряхивая с сигареты пепел. – Я вспомнил, что в подвале была здорвенная дождевая бочка. Шмель рубил топором, я пилил. Особенно тяжело было с тазовой костью. Одежду глупой суки я сжег прямо за гаражом. Проследил, чтобы ни одна пуговица не уцелела. А насчет тела у нас возникли разногласия. Шмель предлагал залить бочку с кусками тела цементом или битумом. Я же считал, что мясо лучше раскидать в округе – тут полно бродячих собак, за сутки все сожрут. А кости закопать.
Сапог вздохнул.
– Пока судили-рядили, снова нахерачились вусмерть. Утром наши черепушки раздулись, как гнилые дыни на солнце, срочно требовался опохмел. Решили еще покутить, а вечером с твоей бабой закончить. Единственное, требуху выбросили за гараж собакам, чтобы не завоняло, те быстро сожрали… А руки-ноги и прочее солью засыпали. Что касается бабла… Ты, наверное, думал, что твоя шлюха сбежала от тебя, прихватив ваши баксы? Но все это время «зелененькие» лежат рядом. Еще тогда, на следующий день после того, как мы разделали эту блядь, я закопал свою долю, Данилыч. Как только сойдет снег, я выкопаю кубышку и куплю себе хату в Новосибирске… Так вот. Итак, возвращаясь к нашим баранам. Вечером того же дня в твоем доме меня взяли менты – за старый гоп-стоп, о котором я уж и думать позабыл. Се ля ви, такова житуха.
Опухшее от пьянства лицо уголовника перекосилось от воспоминаний.
– Про этот гараж никто не знал, и обысков здесь не проводили. Хоть на том спасибо. В общем, получил я свои три года. Шмелю маляву через кентов передал, намекнул ему, мол, братуха, не забудь прибраться в подвале! Лехи-то не было, он на заработки уехал, на Урал. Да и не хотел я Леху в свои дела впрягать… Сам понимаешь, Данилыч. Такие темы нужно с глазу на глаз обсуждать… В общем, ни хрена Шмель не убрался там внизу. А через пару дней его самого в разборке зарезали, как паршивую псину. Все разбежались, и так получилось, что единственным свидетелем оказался… кто бы ты думал? Вот он, Керосин! Герой, штаны с дырой…
С этими словами Сапог щелчком ногтя отправил еще дымящийся окурок в лежащего мужчину. Бычок попал на плечо наркомана, вверх поплыла тонкая струйка дыма.
– Шмель рассказал этому торчку все, от начала и до конца. Поэтому Керосин приперся, чтобы взять меня на понт, – с ненавистью процедил Сапог.
– Ты ублюдок, Сапог, – глухо проговорил Данилыч, и бывший зэк расплылся в гнусной улыбке:
– Ты не дослушал, старик. После моих слов ты возненавидишь меня еще больше. Перед тем как разрубить труп мачехи, я неожиданно почуял стояк. Прикинь? Как будто молодую загорелую телку на пляже увидел, в мини-купальнике, со здоровеными буферами. Мы со Шмелем переглянулись, и по очереди трахнули твою Нину. И в голову, и в передок, и в зад. Потом раскромсали ее, выпили и снова спустились, поиграв с задницей. И уже ночью, когда Шмель кемарил, я навестил твою благоверную в третий раз. И хотя она уже давно остыла, ощущения были вполне себе ничего. Сечешь, Данилыч?!