Я вздохнул, поскольку, видимо, мне светила поездка к дому Неймана, а в городе царила такая погода, что человек охотнее всего сидел бы в подвале. И чтобы его при этом ещё и поливали водой. Мне не нравилась сама мысль о выходе на раскалённые солнцем, душные и вонючие улицы. Но что ж, похоже, у меня не было иного выхода...
На пороге трактира я наткнулся на разъярённого Легхорна. Он истекал потом (но, впрочем, кто в Лахштейне не был потным в те дни?), с опухшим, красным лицом и распахнутой на груди рубашкой.
– Куда подевался этот ваш товарищ, холера его забери?
– Добрый день, господин Легхорн, – ответил я мягко. Он посмотрел на меня и раскис.
– Добрый день, добрый день, – буркнул он. – Вы не знаете, где найти этого пьянчугу?
– А он не при дворе?
– Если бы он там был, то я бы его не искал! Ещё один гений нашёлся! – Гнев быстро придал дворянину сил.
– Не думаю, что я вижусь с мастером Кнотте чаще, чем вы, а кроме того, он не имеет привычки отчитываться передо мной о своих планах, – сказал я спокойно. Спокойно, ибо, как видно, мастер Альберт уже эффективно приучил меня к человеческой грубости.
– Святой Пётр Окровавленный, где мне искать этого бродягу?!
Не скажу, что именование Кнотте пьянчугой и бродягой не звучало как музыка для моих ушей, но я должен был соблюсти приличия.
– Вы говорите о мастере Инквизиториума, господин Легхорн, – Сказал я с негодованием. – И прошу вас проявить уважение.
– Уважение нужно заслужить, – Поморщился он. – А вы куда направляетесь? Если мне можно узнать... – добавил он чуть погодя немного вежливей.
Я рассказал ему о прикреплённом к камню сообщении. Он пожал плечами.
– Пустая трата времени.
– И я так думаю, – вздохнул я.
– А может, ваш руководитель получил такой же донос, а? Может, он отправился к дому Неймана и ничего вам об этом не сказал?
Хм... Я полагал, что Кнотте скорее поступил бы наоборот и отправил туда меня, потому что сам он вряд ли захотел бы утруждаться и проверять правдивость доноса. Но... Кто его знает...?
– Почём мне знать? – Я взглянул на чистое, ясное небо. – От этой жары я уже не в состоянии думать, – пожаловался я, прежде чем успел прикусить язык.
– Как и все мы, – утешил он меня. – Ладно, я пойду с вами, а потом приглашу вас на бокал холодного вина.
– О, как мило с вашей стороны, – я был рад, что у меня будет товарищ по несчастью, тем более, что он сам это предложил.
***
В сенях дома Неймана по-прежнему воняло мочой, но в этот раз запах, казалось, раздирал ноздри и спирал дыхание в лёгких. Я заметил, что Легхорн быстро вытащил из кармана носовой платок и прижал его к носу. У меня, правда, платка не было, но я вместо этого старался дышать ртом.