– Конечно, мастер, теперь понимаю, – ответил я покладисто. – Покорно благодарю, что изволили предоставить мне эти объяснения.
– Ну! – Кнотте кивнул головой, словно не ожидал от меня другого ответа.
«Я вижу ясно, как на ладони, что ты дурак», мысленно добавил я. «Дурак, который пытается в ручье многословных формулировок скрыть непонимание того, что здесь на самом деле происходит».
– Кроме того, представь себе, Мордимер, что случилось бы, если бы мы приняли ложный тезис, гласящий, что Нейман действовал с кем-то в сговоре. Ну, прижали бы мы его, чтобы он выдал сообщника или сообщников, а он от боли или от страха начнёт называть всё новые и новые имена. Может, соседей, может, врагов, может, конкурентов. – Он вздохнул. – Сам знаешь, как это бывает...
Что ж, я это знал. Иногда расследование выглядело как брошенный в пруд камень. Радиально расходящиеся круги захватывали всё большую и большую площадь. Алоиз обвинил жену Генриха в привороте, та выдала на пытки своих подруг, те, в свою очередь, своих соседок, эти соседки - своих соседок, и не успеешь оглянуться, как половина города сидит в тюрьме, а вторая половина трясётся от страха, что скоро дойдёт и до них.
– И что бы стало с нами, Морди? – Продолжил Кнотте. – А стало бы так, что нам пришлось бы провести в этом чёртовом городе ещё много недель, прежде чем нам удалось бы выйти из того тупика, в который завела бы нас твоя глупость. Глупость, – повторил он, снова вперяя в меня яростный взгляд. – Понимаешь, парень? Глупость! В конюшне Академии встречаются ослы умнее тебя.
– Мне очень жаль, что я огорчил вас, мастер Кнотте, – сказал я смиренно, хотя во мне всё кипело.
– Ты меня не огорчаешь, – буркнул мастер Альберт, надувая губы. – Меня раздражает твоё скудоумие, лень и дерзкое непослушание. Но ты не огорчаешь меня по одной простой причине, парень. Ты знаешь, что это за причина?
Я отрицательно покачал головой.
– Потому, что меня ни черта не волнует, что с тобой станет, лишь бы только ты не путался у меня под ногами. Понятно?
Я сглотнул слюну и кивнул.
– Так что теперь иди и веди допрос как знаешь. Нейман должен признать свою вину, парень. Понимаешь? – Он ткнул меня в щёку указательным пальцем. – Я спросил, понимаешь ли ты, болван?!
– Так точно, мастер. Нейман убивал девушек в приступе безумия, благодаря которому приобретал сверхъестественную силу. Именно такой тезис я докажу во время сегодняшнего допроса. Если позволите...
– Ну! – Он хлопнул меня по затылку, но на этот раз не в наказание, а с грубой лаской, будто я был его любимым, хотя и создающим проблемы, псом. – Возвращаемся.