Еще деревья, кусты и рощи. Припекает. Крис опирается мне на плечи, и я, слегка обернувшись, вижу — он привстал.
— Опасно, нет? — говорю я.
— Не опасно. Я чувствую.
Вероятно.
— Все равно осторожнее, — говорю я.
Немного спустя, когда мы резко сворачиваем под низкими ветвями, он говорит «ох», чуть погодя «ах», потом «ух ты». Некоторые ветки так низко, что если не пригнется — получит по голове.
— В чем дело? — спрашиваю я.
— Совсем по-другому.
— Что?
— Все. Я раньше ничего не видел из-за твоих плеч.
Пробиваясь сквозь кроны, солнечный свет рисует странные и прекрасные узоры на дороге. У меня в глазах рябит от пролетающих пятен света и тени. Мы вписываемся в поворот и выезжаем на солнце.
Правда-правда. Я никогда об этом не задумывался. Все это время он смотрел мне в спину.
— Что ты видишь? — спрашиваю я.
— Все по-другому.
Мы опять въезжаем в рощу, и он спрашивает:
— Тебе не страшно?
— Нет, привыкаешь.
Через некоторое время он говорит:
— Когда я вырасту, мне можно мотоцикл?
— Если будешь о нем заботиться.
— А что с ним надо делать?
— Много всего. Ты же видел, что я делаю.
— А ты мне покажешь?
— Конечно.
— Трудно?
— Нет, если правильно подходить. Трудно правильно подходить.
— А-а.
Через некоторое время чувствую — он опять сел. Потом говорит:
— Пап?
— Что?
— А я буду подходить правильно?
— Думаю, да, — отвечаю я. — Мне кажется, с этим у тебя хлопот не будет.
И так мы едем, дальше и дальше, через Юкайю, Хопленд и Кловердейл — в «винную страну». Мили трассы сейчас легки. Двигатель, что пронес нас через полконтинента, равномерно гудит в нескончаемом забвении всего, кроме своих внутренних сил. Мы проезжаем Асти и Санта-Розу, Петалуму и Новато, а трасса все шире и полнее, разбухает от машин, грузовиков и автобусов, в которых едут люди, — и вскоре у дороги уже возникают дома, лодки и вода залива.
Испытания, конечно, никогда не кончаются. Несчастья и неудачи неизбежны, коль скоро люди живы, но сейчас у меня такое чувство… раньше его не было, и оно не просто на поверхности, оно очень глубоко, пробивает до самого дна: мы выиграли. Теперь все будет лучше. Такое угадывается, что ли.
Послесловие к изданию 1984 года
Этой книге есть что сказать о взглядах древних греков и о том, что значат эти взгляды, но одного аспекта в ней не хватает. Как греки относились ко времени. Будущее им являлось из-за спины, а прошлое таяло перед глазами.
Если вдуматься, такая метафора точнее нашей нынешней. Ну как, в самом деле, встречаться с будущим? Получается ведь только проецировать из прошлого — даже если опыт доказывает, что такие проекции часто неверны. И как можно забыть прошлое? Что ж тогда нам еще знать?