«Ой, не жилец… Ох-ти горе-то какое!».
И так по-деревенски взяться руками за голову и покачать ей немножко.
Ну и поделом. Эти щупальца сделали бы меня такой же серой, и на мою личность можно было бы записать все что угодно. И это «что угодно» мне уже очень не нравилось. Очень.
А сейчас записать что-то новое некому. Я не возьмусь, а остальные просто не смогут. Заклинание-то работало только между нами двумя, любой третий просто убьет попа. Можно было бы позлорадствовать – или понаблюдать дальше. Но мне и этого не хотелось. Противно. Вы же не станете с удовольствием наблюдать за кучей навоза, нет?
Вот и мне – противно.
Я развернулась и строевым шагом направилась к двери.
Чтобы тут же наткнуться на бледного как мел Рокина. Полковник застыл столбом и только хлопал глазами. Наверное, зрелище было впечатляющее.
Ой, твою латимерию!
За Рокиным осталась открытая дверь. И сейчас в нее заглядывали несколько пузато-бородатых в рясах. И как я отсюда выйду? Это в прекрасных фильмах главный герой кричит «Вы меня еще увидите» – и выпрыгивает в окно (естественно, под окном проезжает лимузин с роскошной блондинкой, карета принцессы – или хотя бы стоит оседланная лошадь, мотоцикл, спортивное авто…). И даже ничего при этом не ломает и не отшибает. Если я попробую прыгнуть в окно…
В лучшем случае я сломаю только одну ногу. В худшем – там меня послушники и закопают. Удобрением для розочек.
Какая разница сколько их? Тебе же лучше… Было больше – будет – меньше! – Зверь с человеческими глазами даже и не думал возвращаться в свое зазеркалье. И отдыхать – тоже. Он мягко встряхивал лапами, обнажая внушительные когти – и настраивался на хорошую драку.
А почему бы и нет?
– Вы меня пропустите – или с вами сделать то же самое!?
Эти слова я почти прорычала. Получилось в меру низко и страшно. Зверь только ухмыльнулся, обнажая белые и очень острые клыки.
Попы шарахнулись в разные стороны. Рокин очнулся, когда я уже подошла к дверям.
– Юля, что ты… вы с ним сделали?
– Он сам сделал с собой то, что хотел сделать со мной, – отозвалась я. Тут мне в голову пришла хорошая идея. И я оскалилась во все челюсти, не хуже своего зверя. – Он мог бы понять, что любой причиненный мне вред вернется к хозяину. Он был слабым и плохим экстрасенсом.
В горле клокотало рычание. И Рокин от этого как-то ссутулился.
– Простите, Юля.
– Бог простит. Он же и подаст. И поддаст. Не провожайте.
С этими словами я вышла из комнаты. Коридор был абсолютно пуст. Храбрость святых отцов воистину не ведала границ.
Найти обратную дорогу было несложно. Оборотни встретили меня на выходе. Очень кстати. Отходняк набирал обороты и грозил перейти в полномасштабную истерику.