– ВАМ!?
– Да. НАМ. – подчеркнул это слово Валентин. И улыбнулся мне. – Я не хотел.
– Нет!? – взорвалась я. – Неужели!? А твоя подруга!?
– Даша не просто подруга.
– А это мы сейчас увидим.
Но медведица даже и не подумала бояться.
– Смотри. Я открыта перед тобой. Смотри!
И я вгляделась в ее ауру.
О, черт! Других слов я подобрать не могла. Ее аура по-прежнему была чистых тонов. Так же горел серебряный рисунок. Но если приглядеться…
Золотые тона любви мешались с бурыми пятнами обреченности и тоски. Сияющий голубой был рваным, как старый носок. И я уж молчу про изумрудную прозрачную чистоту здоровья. Кое-где были и алые пятна. Но – мало, очень мало – и те ближе к розовому…
А еще – серебристый рисунок оборотня был слегка искажен и деформирован. И – маленькое живое пятнышко на уровне живота.
– Ты – беременна!?
– Да.
– И кто счастливый отец?
Валентин молча повертел пальцем у виска. Я показала ему язык. Опсихели эти оборотни! Ленька влюбился, этот туда же… да что ж такое! От вас будет когда-нибудь жизнь на планете Земля!?
– Юля, мы сами не планировали…
Я смотрела на Дашу – и понимала, она мне сейчас не лжет. Аура была полностью прозрачна и чиста.
– Хорошо. Но говори ты. Валентин пусть молчит. Ему я верю. Тебе – нет.
Даша кивнула. И принялась рассказывать. Я смотрела. Слушала меньше. Больше изучала ее ауру. Но ни разу, ни на секунду она не дрогнула. Не замутилась. Не потеряла своей насыщенности.
Так – не обманывают. Так исповедуются. Недаром вокруг нее вспыхивали белые зарницы искренности.
А исповедь была проста.
Если отбросить все красивые слова и виньетки из извинений, то Даша была шпионкой. Ей просто дали задание соблазнить Валентина. Уложить его в постель и качать информацию. Почему бы и нет? Он же лопух! И все сожрет, что ни скорми! Вроде бы.
Не учли милые медведицы только одного.
Любви.
Валентин ведь не просто спал с медведицей. Он ее полюбил. А искренняя любовь не может остаться безответной.
Сначала Даша радовалась его чувству – оно облегчало работу.
Потом ее стали раздражать и злить безусловное доверие и любовь. Она понимала, что это – редкость, но не могла ответить взаимностью. А как часто мы злимся на себя и срываемся на других… Это и происходило. Но стоило ей взбеситься, стоило разозлиться – и взгляд натыкался на влюбленные глаза Валентина. И ругаться становилось невозможно.
Разве можно ударить доверчиво трущегося об твои ноги котенка?
Кто-то может. Но не Даша. Нет.
И наконец, она поняла и для себя, что полюбила. Да, бывает и так. А может, она поняла, что любит Валентина в тот момент, когда пришла в гинекологию избавляться от крохотного кусочка жизни внутри себя – и не смогла. Не сумела. Рука не поднялась. У нее был шанс родить ребенка от любимого человека – и этот шанс могла дать я. И Даша решила броситься мне в ноги.