Наследство золотых лисиц (Николаева) - страница 3

Мне не поверили. По крайней мере, насмешливая тишина внутри была именно такой, многозначительной. Странно, наверное, общаться с плодом, но это был не совсем обычный ребенок. Совсем необычный. Да и у меня это первая беременность, так что на самом деле мне весьма сложно судить, как там все должно быть в реальности. Да-да, я в курсе, что каждая мать стремится наделить свое дитя чем-то особенным, выделить его… Вот только мой лисенок действительно был особенным.

– Льяса, ты почему еще не переоделась?! И где шляется Марта, когда тебе давно пора делать макияж к выходу?! – Ари ворвался в комнату без предупреждения.

Мой младший дядюшка. Трехцветный кот. И не говорите мне, что для мужчин такая расцветка невозможна, ибо передо мной было живое воплощение этой «невозможности». Пегая из-за пресловутой трехцветности шевелюра обрезана почти под корень – Ари не любит, когда на него обращено слишком много взглядов. Кстати, глаза у него красивые: как и у всех в нашей семье, они насыщенного синего цвета. Да и черты лица правильные, их не удалось испортить даже парочке длинных белых шрамов, пересекающих левую щеку – это он неудачно упал на забытый кем-то инвентарь при отработке номера, задолго до моего рождения. Кстати, именно из-за поврежденных мышц улыбка у него всегда выходит немного кривоватой, а вовсе не из-за бесовского нрава. Так что не верьте сплетникам, господа! Из троих братьев Корвир Аринэл самый спокойный, рассудительный и надежный.

– И тебе привет, Ари. Я тоже рада видеть тебя в добром здравии, – сварливо пробормотала я, выпутываясь из тряпок, в которых полагается ходить благовоспитанной горожанке. Дядя, сжалившись, поспешил прийти мне на помощь. К счастью, опыта в раздевании женщин у него немерено.

Спустя полторы минуты я уже стояла перед родичем в одном нижнем белье. Корсетов по причине своего положения я не носила, а потому сейчас на мне были лишь шортики до середины бедра и короткая шелковая сорочка с вышитой на подоле герцогской короной. Я невольно погладила украшенный плотными стежками кусочек ткани. Белье – единственное, что я позволила себе оставить из прошлой жизни.

Внутри снова недовольно дернулись.

Я механически переложила ладонь на живот. Да-да, лисенок. Я помню о тебе. Но ты не память – ты будущее рождение погибшего рода. И, прежде чем привести тебя в этот мир, мне нужно успеть еще много чего сделать.

Ари, заметив мой жест, недовольно поджал губы. Мой младший дядюшка не одобрял моего решения. Он все еще считал меня ребенком, а потому и изменения, произошедшие во мне за то время, что мы не виделись, его совсем не радовали.