Из зеркала на меня смотрела незнакомка. Выбеленное лицо, яркие мазки краски, намеренно подобранные так, чтобы сделать акцент на глазах… Идеально. Даже я готова поверить, что эта большеглазая и какая-то испуганная девушка никогда не знала интриг. Я несмело улыбнулась. Незнакомка по ту сторону зеркальной глади сделала так же.
– Ты прекрасна, – произнес Ари, помогая мне встать.
В чужой помощи я не нуждалась, но дядюшку было не переубедить. Ну и ладно. Хочет он опекать меня словно неразумное дитя – пусть опекает. Главное, чтобы в саму ситуацию не вмешивался. Лучше пусть и дальше неодобрительно сопит мне в спину. С остальным я разберусь сама. Верно, лисенок? Пока мы с тобой вместе, нам весь мир не страшен.
Я стояла за плотным занавесом, отделявшим служебные помещения от манежа, и наблюдала за происходящим через специально вырезанное для этого отверстие. Следующим был мой выход. И многие зрители ждали именно его. Я знала это, и это знание мне льстило. Несмотря на годы тренировок, я никогда не собиралась выходить на манеж. Зачем? Меня ведь растили совсем для другого. Но мама со всей возможной скрупулезной тщательностью передала свое умение мне. Семейное ремесло. Одно из двух.
Резко выдохнув, я на мгновение расслабила тело, чуть прогнулась назад, разминая теперь постоянно затекающие мышцы спины, и, полностью собравшись, устремилась в просвет между тяжелыми половинками темно-алого занавеса. На короткий миг под куполом шатра воцарилась тишина, взорвавшаяся аплодисментами, как только грянула музыка у меня за спиной.
Ну что, лисенок? Потанцуем?
Гил понял, что слишком увлекся зрелищем, лишь в тот момент, когда у него непроизвольно замерло сердце. Одновременно с этим раздалось слаженное «ах!», а пара излишне трепетных барышень даже лишилась чувств. Девушка, балансирующая на канате, подвешенном под самым куполом, опасно качнулась. Снизу казалось, что еще миг-другой – и она упадет, сорвется с умопомрачительной высоты и разобьется.
Рэдж, сидевший рядом, с силой вцепился в предплечье друга. Он просто не мог заставить себя смотреть на то, как рискует жизнью эта яркая темноволосая девочка. И ладно бы она рисковала только собой…
Шаг над пропастью, другой… и вновь неловкий пируэт… Нога соскальзывает с толстого каната, тело девушки заваливается вбок неуклюже, неумолимо… лишь для того, чтобы циркачка, встав на мостик, развернулась назад.
– Трюкачка, – с облегчением выдохнул маг, осознав, что ни матери, ни ребенку ничто не угрожает. Но сердце все равно продолжало биться где-то в горле часто-часто, отдаваясь легкой дрожью в одеревеневших пальцах. И даже себе невозможно было объяснить, с чего вдруг такой важной показалась судьба хрупкой циркачки.