– Люк… – Тон Кейт не сулит ничего хорошего.
– Господи! – бросает Люк. – Пришел извиниться, пытался помочь… Думал – на минуту допустил такую мысль, – что ты поймешь: я на своих ошибках учусь. Но нет. Ты не изменилась. Ни одна из вас не изменилась. Стоит Кейт свистнуть – и вы примчались, как собачонки.
– Что происходит?
За нашими спинами запыхавшаяся Фатима и Тея, которая опирается на ее плечо.
– Это… это Люк?
– Да, это я, – отвечает Люк и пытается улыбнуться, но лицо искажает странная гримаса – нечто среднее между ухмылкой и попыткой не заплакать. – Помнишь меня, Фатима?
– Конечно, помню, – шепчет Фатима.
– А ты, Тея, помнишь?
– Люк, ты пьян, – бурчит Тея и, качнувшись, хватается за перила.
– На себя посмотри, – парирует Люк, скользя взглядом по испачканной одежде и размазанной косметике Теи. Она просто кивает – даже без скрытого недовольства.
– Ты прав. Я бывала на грани достаточно часто, чтобы понимать: сейчас на грани ты.
– Иди домой, Люк, – приказывает Кейт. – Проспись. Утром поговорим, если, конечно, тебе и правда есть что сказать.
– Если мне есть что сказать? – Люк заливается истерическим смехом. Теребит свою темную шевелюру. Успеваю заметить, как дрожат его пальцы. – Если? Ну и шуточки! А самой тебе о чем хочется поговорить, а, Кейт? Может, о папе? А что? Душевный разговор получился бы…
– Люк, заткнись, – шипит Кейт.
Оглядывается. Вдруг понимаю: отнюдь не исключено, что нас могут подслушать. Кто? Да мало ли – собачник с питомцем на прогулке, подпившие выпускницы, которым взбрело идти через марш, рыбаки, в конце концов…
– Тише, Люк, прошу тебя, – продолжает Кейт. – Приходи завтра. Тогда все обсудим.
– Ты разве не хочешь, чтобы весь свет об этом узнал? – ерничает Люк. Складывает ладони рупором, выкрикивает в ночь: – А вот кому новость? Откуда в Риче взялось мертвое тело?
– Он что, в курсе? – выдыхает Фатима.
Лицо у нее землистого оттенка. Меня тошнит. Еще минута – и буду выглядеть не лучше Теи. Люк в курсе. Люк знал с самого начала. Вот чем объясняется его ярость.
– Люк! – Кейт вроде и шепчет, а получается сдавленный вопль. – Люк, ради бога, замолчи. Подумай, что ты делаешь! Вдруг тебя услышат?
– А мне плевать! – рявкает Люк.
Кейт сжимает кулаки, вот-вот набросится на него. Но она только цедит слова, и каждое подобно плевку:
– Я твоими угрозами сыта по горло. Держись подальше от меня и моих подруг. Не смей околачиваться возле мельницы. Видеть тебя не хочу. Никогда.
Тьма скрывает лицо Люка. Видно только лицо Кейт – искаженное страхом и яростью, застывшее. Люк не отвечает. Долго-долго смотрит на Кейт. Молчаливая связь между ними, прочная, как узы крови, прямо на наших глазах преобразуется в ненависть. Наконец Люк разворачивается и торопливо уходит в сторону маршей. Его силуэт тает в ночи.