– Я знаю, что это такое, – захлебываясь, проговорил Эванс. – Вы же адвокат, имеющий право выступать в высших судах. Уж кто-кто, а вы наверняка знаете, каковы ваши права!
– Никогда не мешает немного освежить память.
Чарли улыбнулся. Сотрудник прокуратуры провел ладонью по лицу и отвернулся. МакЮэн не спускал с него глаз. Прист не ошибся в своей догадке – Эванс не захватил с собой копии уведомления о правах.
– Ну, что там? – проворчал шотландец.
– Он имеет право получить копию уведомления о правах, – нехотя пояснил Эванс. – Мне придется съездить за ней в прокуратуру.
– Сколько времени это займет? – требовательно спросил МакЮэн.
– Сейчас, при таком напряженном движении на улицах? Полчаса, не меньше.
МакЮэн крякнул и кивком дал понять остальным полицейским, что надо подождать. Он уселся в кресло напротив стойки приема посетителей, за которой сидела Морин, а Эванс поспешно вышел. Теперь все зависело от того, кто сумеет обернуться раньше: Эванс или Окоро – и исход этой гонки был неясен. Приятель Окоро в том подразделении вышестоящего суда, которое ведало расписанием слушаний, сказал, что Берроуз примет решение за двадцать минут, но он исходил из предположения, что судья уже завершил рассмотрение предыдущего дела.
– Есть какие-нибудь известия от Хейли Рен? – Прист посмотрел на МакЮэна.
Инспектор сидел, развалившись в кресле, и снова исходил потом.
– А что? – раздраженно отозвался он.
– Она не появлялась?
– Уймись, Прист. Рен покончил с собой, а его дочь где-то сожительствует с каким-нибудь ублюдком и понятия не имеет, что ее родитель свел счеты с жизнью. И к тебе это не имеет никакого отношения. На твоем месте я бы больше беспокоился о том, что́ мои ребята вышвырнут из твоих шкафов, когда вернется Эванс.
Присту было нечего скрывать, но если полицейские перевернут в его офисе все вверх дном, это вызовет массу неудобств. И повредит делам его фирмы. А время неумолимо шло, его оставалось все меньше. МакЮэн подтвердил, что Хейли так и не объявлялась, значит – она до сих пор не дала о себе знать. Это не предвещало ничего хорошего.
Чарли опять подошел к стойке приема посетителей и облокотился на нее. Морин вперила в него строгий взгляд:
– Во что вы впутались, Чарли?
– Не беспокойтесь, Морин, я все могу разрулить. Честное слово.
– Из вас совсем никудышный лгун, – сказала она и снова начала набирать текст.
К досаде Приста, первым вернулся Эванс. Он скорее не вошел, а ввалился в дверь, держа в руке несколько листков бумаги. Лицо его покраснело, он тяжело дышал, но все же сумел вручить пачку бумаг Чарли, просипев: