Нет, это не безумие. Это зло.
Однако Рак ошибся. Шнайдер внезапно поднялся со стула и тяжело опустился на него опять. Нет, это не было попыткой к бегству. Это была досада на собственное бессилие. Гнев. И, возможно, выражение протеста. Рак вскинул бровь.
– Думаешь, притащив меня в этот сарай, ты сумеешь меня запугать, свинья? – резко спросил Шнайдер.
Как Рак и предполагал, он хорошо говорил по-английски, но с отчетливым немецким акцентом.
Грубый голос расы господ. Язык Сатаны.
Рак молчал, позволяя паузе, последовавшей за вопросом немца, затянуться.
– Где мы находимся? – вновь подал голос Шнайдер.
– На ферме. Далеко-далеко от Лондона. И еще дальше от Берлина.
– Мне никогда не нравился ни один из этих городов.
– Вот и хорошо. Оба они сейчас так разрушены, что ни тот, ни другой не узнать. Хотя Лондон освещен чуть ярче, чем Берлин. – Рак уловил во взгляде Шнайдера интерес. – Разве вы не знали, доктор? Война закончилась. Гитлер мертв. А Россия остается коммунистическим государством, изолированным от внешнего мира.
– Это не имеет значения. Если вы лжете и в ближайшее время не начнется вторжение германских войск в Англию, меня убьют. Если же вы говорите правду, то меня убьют все равно.
Рак отметил, что смотрящий в сторону глаз Шнайдера едва уловимо блеснул, когда он сказал, что Гитлер мертв. Похоже, этот немец каким-то образом научил один свой глаз косить. Ведь он виновен и в более странных извращениях.
– Почему вы не бежали из Бухенвальда вместе с остальным персоналом лагеря, доктор Шнайдер, когда у вас была такая возможность? Вы же знали, что в ваш концлагерь скоро явятся американцы, знали еще за несколько дней до появления там Эйнсуорта и его ребят. Почему же вы не… спаслись бегством?
– Если бы я это сделал, то лишил бы себя удовольствия познакомиться с вами. – Один глаз по-прежнему неотрывно смотрел на Рака.
Похоже, хирург натренировал этот свой чертов глаз не моргать.
Полковник откинулся на спинку стула и еще раз затянулся сигаретой. Он два года проработал в тайной тюрьме в Кенсингтоне, известной как Клетка, где взятых в плен нацистов пытали, чтобы получить информацию. Тогда он напрямую подчинялся начальнику отдела допросов военнопленных – подразделения Управления военной разведки, о существовании которого широкая публика и не подозревала. Рак считался специалистом по добыванию нужной информации за кратчайшие сроки. Когда война закончилась, он со своими талантами перешел в МИ-5, чтобы попытаться отыскать на опустошенном войной континенте те крупицы полезных сведений, которые там еще остались. Вдруг среди пепла войны обнаружатся спрятанные в нем сокровища.