Росс закончил обход пациентов дневного стационара и зашел в ординаторскую выпить чашку кофе. Комнатка была маленькая и узкая; по обеим сторонам вдоль стен стояли стулья. Кроме них, в ординаторской имелась еще кушетка. Томми Пирмен, его всегдашний анестезиолог, вошел следом за ним. Приземистый коротышка, похожий на мешок с картошкой, в хирургическом костюме он выглядел еще более бесформенным, чем был на самом деле. Овдовев, он с головой ушел в работу и в многочисленные хобби. Томми увлеченно коллекционировал предметы этрусского искусства, собирал старые машины, антикварные навигационные карты, учебники по медицине и, как ни странно, болезни. За много лет с помощью знакомых из медицинских кругов ему удалось собрать ужасающее количество бактерий и вирусов, которые он хранил в холодильнике в подвале своего дома в Кенте, больше похожего на баронский замок. Однажды, когда Росс и Вера у него обедали, он сводил Росса в свое хранилище и показал коллекцию.
Среди сотен аккуратно надписанных пробирок там имелись образчики культуры оспы, пять разновидностей вируса гепатита, вирусного менингита, сибирской язвы, бубонной чумы, а также штаммы лихорадки Марбург, созданные в Советском Союзе для бактериологического оружия: они буквально расплавляли внутренние органы. Росс спросил Томми Пирмена, не мучает ли того совесть из-за того, что он хранит у себя подобные вещи, особенно возбудителя черной оспы, которая, по официальным сведениям, давно искоренена. Пирмен ответил: ему спокойнее, когда он знает, что все эти страшные болезни собраны у него, в надежном месте, а не где-либо в другой части мира. Анестезиологом он был превосходным, и Росс всецело доверял ему, несмотря на то что Томми любил паниковать по пустякам. Вот и сейчас Пирмен явно нервничал.
– Только что осмотрел миссис Жарден, – заявил он. – У нее сильная простуда и кашель с мокротой. Я боюсь за нее.
Росс посмотрел свой список. Элизабет Жарден сегодня предстояла операция. Круговая подтяжка лица. Пятьдесят семь лет; замужем за кинопродюсером. В середине июля собирается уехать на три месяца в Лос-Анджелес. Славная женщина; она понравилась ему, когда впервые пришла к нему на консультацию. Ей очень хотелось успеть сделать операцию до поездки в Штаты.
Мысленно он просчитал время, которое уйдет на всех сегодняшних пациентов. После Элизабет Жарден – семилетняя девочка со шрамом от ожога на груди; потом еще один ребенок, девятилетний мальчик с кожным разрастанием на черепе, препятствующим росту волос; женщина с липомой на лодыжке; еще одна женщина с опухолью на лице; мальчик-подросток с деформацией полового члена – у него была болезненная эрекция после того, как во время обрезания ему удалили слишком много кожи. Работы много. И тем не менее Росс возразил: