Вихреоники отключили двигатели, наступила тишина. Продлилась она недолго. Послышался предупредительный свисток, через минуту раздался низкий, рубящий гул. Это включились маневровые пропеллеры, бережно подводя судно к громадному причалу, "Голиаф" неторопливо развернулся бортом к бетонной стене и принялся очень осторожно, словно на цыпочках, двигаться боком. Уже у самого причала пароход загудел. Сверчок на несколько секунд оглох. Яков тряхнул головой, показал большой палец и улыбнулся. Движение прекратилось. Путешествие закончено.
С конусов на пирсе тут же протянулись легкие ажурные фермы, словно континент пытался как можно быстрее прорасти своими железными корнями в судно. На палубе суетилась причальная команда. Люди крепили фермы, подготавливали основу для прокладки железнодорожных путей. Сверху "Голиаф" накрыла густая тень дирижабля. К причальной мачте прошли пассажиры первого класса, обслуга сгибалась под весом багажа. Один за другим, люди подходили к мачте и вставали внутрь очерченного красной линией круга. Когда зашли все, матросы установили секции ограждения. Завыла сирена, замигали красные огни. Круг отделился от палубы, оставив после себя глубокую воронку и пополз по мачте вверх, к пересадочной галерее дирижабля.
- Их сразу в город повезут. - пояснил происходящее Яков. - Через час будут в Гранд Эллисе.
- Это так город называется?
- Нет, это такой роскошный отель. А город - Чивета. Один из крупнейших...
Но Сверчок уже не слушал. Его захватило другое зрелище: машина, укладывавшая перед собой один за другим отрезки железнодорожного полотна. Она пыхтела, окутывалась время от времени паром и неторопливо двигалась. За укладчиком шли люди в красной форме. Они, по всей видимости, занимались крепежом.
Машина въехала на последний участок уложенного пути и остановилась, выжидающе попыхивая трубой, пока рабочие закручивали мощные болты. В то же самое время, у опор ферм палубные матросы возились с лифтовой платформой. Когда они завершили подготовительные работы и, повинуясь сигналу гудка, отошли, расчерченную проходами и ограждениями палубу заволокло паром. Что-то застонало, задрожало, проскрежетало и четыре секции настила медленно приподнялись. На миг они замерли, а потом начали синхронно и плавно откидываться. Зрелище впечатляло! Казалось, что распускается гигантский цветок. Его "лепестки"-секции отгибались, пока не улеглись на опоры. И тут же громкоговоритель оповестил, что грузовые трюмы открыты.
Прослушав сообщение, железнодорожные рабочие забрались на платформу рельсоукладчика и тот, загудев на прощание, отбыл. Наверное, прокладывать пути к трюмам.