Последние слова относились к съежившемуся у нее на руках мальчишке лет двух.
– Он не умеет говорить? – озабоченно заглянула в испуганное личико Леа. – Или болен?
– Просто забит, – негромко пояснила Миралина. – Его привела старшая сестра, у нее еще двое братьев. Заурядная история. Мать умерла, когда рожала этого рыжика, а через год отец привел в дом новую жену. Старших детей она отправляет работать, и они стараются под руку мачехе не попадаться, а на этом вымещает свое зло.
– Как можно ее наказать? – гневно стиснула губы герцогиня.
– Я собираюсь забрать сюда всех остальных его братьев и девочку, ничего хорошего детей там не ждет, – вздохнула целительница. – Но мне нужно обдумать, как написать указ. Могу, конечно, забрать и без указа, но не хочется потом тратить время на стряпчих и судей.
– Я выдам тебе несколько листов бумаги со своей подписью, – оглянувшись на деликатно отставшего Лаберта, постановила герцогиня. – Как придумаешь указ, напишешь сама. Так чтобы и в следующий раз можно было на него сослаться.
И решительно распахнула входную дверь дома, с которым всего луну назад распрощалась навсегда.
Здесь тоже всюду чувствовалось вмешательство чужих рук, переделывающих далеко не роскошный дворец под вкусы и нужды новых обитателей, но Леаттию это ничуть не задело и не обидело. Наоборот, приятно было видеть, что стены, столько лет служившие ей и ее предкам, не ветшают и не пылятся бесцельно, а согреты теплом и любовью щедрых на сострадание душ.
По уже готовым комнатам бродили с тряпками и вениками дети постарше, взиравшие на каменные колонны и дубовые лестницы еще ошеломленно и недоверчиво, но уже без опаски.
– Когда к обеду звонить? – выскочила им навстречу шустрая девушка в светлой косынке, повязанной особым способом, с кокетливым бантиком на виске.
– Звони прямо сейчас, – скомандовала новая хозяйка замка. – Дети у нас изголодавшиеся, нужно кормить почаще. Но не перекармливать, старайся третий раз добавку не давать. Лучше через часок выдай по пирожку.
По залу поплыл задорный звон медного колокола, появившегося рядом с дверью в большую трапезную, отозвался эхом под сводами и перерос в нетерпеливый топот маленьких ног.
Дети оказались очень сообразительными, им хватило всего пары раз, чтобы понять – этот звон предвещает не беду, а, напротив, неведомое им до сих пор, прекрасное чудо. Добрых женщин в белых фартуках с половниками в руках, выдающих каждому миски с необыкновенно вкусным супом и кашей с мясом.
Леа постояла с полминуты в дверях столовой, наблюдая, какими сосредоточенными взглядами провожают детские глазенки каждую поварешку еды, и, резко отвернувшись, пошла умываться. Она вдруг с невероятной отчетливостью осознала, насколько невыполнимо было ее намерение пообедать с ними за одним столом. Да она даже ложку супа не смогла бы проглотить под этими откровенными, по-волчьи голодными взорами.