– Юх?!
На песке оказалась раньше, чем сообразила, что происходит.
Линорм встрепенулся и поднял голову. Тихое переливчатое рычание прозвучало вопросительно, но совершенно неразборчиво. С одинаковым успехом он мог поинтересоваться, не ушиблась ли я, или попытаться узнать, что это за недоразумение валяется на его территории.
– Ты издеваешься, – безнадежно констатировал Илис, поднимая меня на ноги.
Поднял, отряхнул и отступил в сторону, когда хозяин вольера подошел поближе, желая со мной познакомиться.
Похлопав по шее застывшую в нерешительности нечисть, хозяин жестоко и цинично поощрил его интерес и желание обнюхать новое живое существо, очутившееся у него в гостях. Дружелюбный линорм, что может быть ужаснее?
Ткнувшись носом мне в живот, он ответственно обнюхал курточку, попытался забраться под нее, чуть не уронил меня на землю и перешел к обнюхиванию тыла, растерянно курлыкая. Запах был ему знаком, но только запах. В виде человека он видел меня впервые и был изрядно озадачен.
Я бы честно простояла смирно до окончания ритуального обнюхивания и позволила генералу утолить свое любопытство, если бы не коса. Моя порядком растрепавшаяся коса доставала аккурат до того места, где должен был быть хвост, и чем-то очень заинтересовала линорма.
– Э-э-э, Илис… – неуверенно позвала я, почувствовав, как меня легко тянут за волосы.
– Стой смирно и не мешай ему.
Я послушно замолчала еще секунд на десять. Косу потянули сильнее.
– Илис.
– Тихо.
Еще секунд пять ничего страшного не происходило, а потом я почувствовала, как эта огромная огнедышащая скотина пытается пережевать мои волосы.
– Хазяин, он меня ест! – не своим голосом взвизгнула я, испугав отпрянувшего назад линорма, так и не выпустившего из пасти мою косу.
Я в панике дернулась вперед, чуть не распрощалась со скальпом и опять оказалась лежащей на песке.
– Нельзя!
Это было сказано Ровану.
Отпустив мою косу, линорм отступил на несколько шагов, с опаской следя за тем, как я вдумчиво и дотошно ощупываю волосы, сопровождая свои действия тихими подвываниями. Ничего непоправимого не случилось, но плакать все равно хотелось. Меня ели. Даже человекообразная рагра рисковала стать чьим-то обедом. Что за жизнь-то такая? Себя было жалко до слез.
Пока я размышляла, стоит или не стоит реветь, Илис молча попытался меня поднять. Именно попытался. Когда меня подхватили под мышки, устав топтаться рядом и ждать, пока я налюбуюсь своими волосами, я решила реветь. Потому что нельзя проявлять такую черствость и бессердечие по отношению к маленьким, слабым и очень вредным раграм. А еще очень несчастным, всеми притесняемым, обижаемым и забитым представителям недооцененной нечисти.