Ему хотелось посмотреть на процесс. Илли, у которой превращения, в отличие от моих, происходили с задержкой, предложила выход. Меня вернули в лес и поместили в стрессовую ситуацию, в которой я превратилась сразу, без всяких задержек. Самоубийственная особенность организма.
Директору пришлось довольствоваться самим фактом того, что я побывала в человеческой шкуре уже три раза. Единственное, что он мог сделать, – потребовать у хозяина привести меня после следующего превращения в человека, что Илис и собирался исполнить. О том, что со мной сделает директор, он не задумывался, уверенный, что его отец ничего плохого не запланировал. Я была об Аррануше худшего мнения и не сомневалась, что ждет меня с его стороны какая-нибудь грандиозная гадость.
Встречаться с директором не хотела, с Илисом согласна не была и отчаянно сопротивлялась, не желая покидать комнату и отправляться к директору. Правда, в рагру превратиться тоже не могла. Не было у меня нескольких спокойных минут, чтобы собраться с мыслями и попытаться вернуть безопасный вид.
Редкие кадеты, не ушедшие на завтрак в это хмурое дождливое утро, проникающее в академию сырым, зябким сквозняком, могли полюбоваться незабываемой картиной. Я орала и сопротивлялась, Илис ругался и пытался вытащить меня из комнаты, обещая сотворить со мной много ужасного, если я не прекращу себя так вести. А кадеты старались проскочить мимо нас как можно быстрее, отводя глаза и, кажется, даже задерживая дыхание. Репутация у Илиса была плохая и стала только хуже после эпичного появления в лазарете двух «отблагодаренных» кадетов. Любоваться нашим концертом никто не хотел, опасаясь из-за неуместного любопытства составить компанию перекачанному.
– Я протестую! Я не хочу! Я не пойду! Ты не имеешь права! Я жаловаться буду!
– Кому?
Последнее мое заявление так удивило хозяина, что он даже прекратил вытаскивать меня из комнаты.
– На-найду кому! В этом деле главное – желание.
Вцепившись руками в дверной косяк, я отчаянно боролась за свое законное право никуда не ходить. Только не в человеческом виде. На двух ногах мне там делать нечего.
Илис думал иначе. Он хотел, чтобы я поскорее а-да-пти-ро-ва-лась. Жуткое слово, которое мне не понравилось сразу. Адаптироваться в студенческой среде в качестве ее непосредственного представителя (в будущем) было страшно.
Я с трудом перенесла короткое знакомство с Наей. Что со мной случится среди кучи таких же нелогичных и неконтролируемых созданий, я не знала, но была уверена: ничего хорошего.
– Каси, успокойся, возьми себя в руки и отпусти уже косяк.