– Если помнишь, у тебя не одна нечисть.
– Линорм в порядке. Рану обработали и перевязали. Его покормили и оставили отдыхать.
– Он что-нибудь говорил?
На этот раз меня услышали и даже снизошли до ответа:
– Он не разговаривает. Атари считает, что линорм подавлен, ему нужно время, чтобы привыкнуть к своему новому статусу.
– И чего делать будем?
– У тебя дела, – занудно напомнила сова.
– Илис… – Директор заулыбался, расслабился и со всей своей директорской ответственностью переложил все проблемы на плечи сына. – Полагаю, ты сейчас свободен…
– Мне это что-то не нравится, – шепнула я хозяину.
И ошиблась. Мне все очень понравилось.
– Займись Каси. Со мной она идти не хочет, но ей уже пора учиться существовать в обществе.
Повернув ко мне голову, Илис с сомнением осмотрел мою помятую пушистость.
– А Каси готова?
– С тобой куда угодно, мой нелюбимый хозяин, – горячо заверила его я. – Ты только покорми.
– Покажи город, своди куда-нибудь. Ей нужно привыкать быть человеком.
– Покажи мне город, – азартно вторила я, чувствуя, как радостно подергивается хвост. С хозяином я была согласна идти. С хозяином я ХОТЕЛА идти. Он, в отличие от своего отца, меня не только слышал, но и не считал зазорным прислушиваться. Хотя случалось это не всегда.
У Илиса просто не осталось выбора. Его окружили со всех сторон, и бежать было некуда.
* * *
Хвост меня обманул. Никакой радости за порогом презентабельного двухэтажного дома из темного, благородного дерева меня не ждало.
– Илис, а давай мы в академию вернемся, а твоему отцу скажем, что я уже ко всему привыкла?
Волосы, собранные в какую-то замысловатую косу, не скрывали больше ушей, одежда, подобранная по размеру, сковывала движения. И очень жали сапоги. Казалось, проходившие мимо нас люди все это замечали и в чем-то меня подозревали.
– Нет уж, я тебя сегодня выгуляю, – кровожадно пообещал Илис.
Как нелюбимому хозяину, терять ему было уже нечего.
Через несколько часов, порядком истрепав нервы, я пришла к выводу, что город мне понравился, а люди все же нет. Большой, красивый и чистый, город поражал воображение богатыми вывесками, ухоженными сквериками и большим, уже опавшим, но все равно величественным парком.
Я знала, что в этом городе, как и в том, где я жила еще в своем пушистом детстве в качестве домашнего питомца, есть темные, грязные улицы, ходить по которым не только неприятно, но и опасно, только меня это не беспокоило. Я об этом даже не думала.
Мне, как безобидной нечисти, чудом дожившей до человеческой ипостаси, было неинтересно, что происходит где-то там. Все важное происходило здесь и сейчас. Всегда. Особенно когда в витринах кондитерских магазинчиков на подносах покоились красивые и непременно вкусные торты и пирожные, а ювелирные радовали глаз сверканием чистых, ярких, искусно ограненных камней.