– Все еще хочешь меня убить? – тихо спросил лейтенант.
В ее ответной фразе смешались презрение и принятие:
– Этого не понадобится.
И Васкес прошла мимо, направляясь к следующему контрольному пункту.
Горман и Бёрк ушли из медицинского отсека, и теперь там было пусто. Рипли прошла его на пути к операционной, где она оставила Тритончика. Свет был тусклым, но не настолько слабым, чтобы не заметить, что кровать пуста. Страх разлился по ее телу, словно наркотик, Рипли начала лихорадочно оглядываться по сторонам, будто сканируя комнату. Но затем ей пришла в голову мысль наклониться и заглянуть под кровать.
Она расслабилась, почувствовав, как напряжение покидает ее. Разумеется, Тритончик была там. Она свернулась калачиком у стены, забившись под кровать как можно глубже. Девочка крепко спала, сжимая Кейси в маленькой руке.
Ангельское выражение на лице спящей еще больше успокоило Рипли. Тритончик выглядела невинно и безмятежно, несмотря на то, что демоны могли добраться до нее не только в реальности, но и во снах. «Господи, благослови детей, – подумала Рипли. – Они могут спать где угодно, несмотря ни на что».
Она осторожно положила винтовку на кушетку. Затем опустилась на четвереньки и поползла вниз под пружинами. Осторожно, чтобы не разбудить, она обняла Тритончика. Та дернулась во сне, инстинктивно прижимаясь к теплому взрослому рядом. Одна из самых первых человеческих реакций. Рипли перевернулась на бок и вздохнула.
Лицо Тритончика исказилось, по нему пронеслась тень какого-то мучительного сновидения. Она невнятно вскрикнула, словно в глухой мольбе перед кошмаром. Рипли мягко покачала ее в объятиях:
– Тише, тише. Все хорошо. Хорошо.
Несколько охлаждающих трубопроводов высокого давления, которые проходили вокруг атмосферной станции, начали светиться красным от страшного жара. Высоковольтные разряды пробегали по ее конической верхушке и верхней галерее. Будто гигантский стробоскоп работал над Ахероном и замершей колонией «Надежда Хадли», освещая улицы нерегулярными яркими вспышками. При виде этого любой бы понял: на станции произошло что-то категорически неправильное. Сектора реактора будто сражались друг с другом в попытке взять контроль над энергией, которую уже ничто не могло сдержать. Но система все еще продолжала работать. Ее программа не поддерживала опцию «сдаться».
На другой стороне посадочной площадки высилась металлическая игла, устремленная к облакам. Несколько параболических антенн были закреплены на верхушке. Они выглядели, будто птицы, слетевшиеся на голые ветви дерева зимой.