- Николай Львович, Елена Николаевна просила передать вам, что не сможет зайти к вам, как обещала. Просила извиниться за нее перед Абэком Давидовичем. Срочность сообщения, о котором она говорила с вами, в настоящее время отпала…
В кабинете царило молчание. Белокурая девушка в недоумении переводила взор с Аспинедова на Адэнца.
- Спасибо, Нина. Вы можете идти, - сдерживая волнение, проговорил Аспинедов.
Нина переступила порог. Планка в стене сдвинулась.
Аспинедов повернулся к Абэку, положил руку ему на плечо и заговорил совершенно спокойно:
- Вы знаете, конечно, что моя дочь должна была участвовать в походе «Октябрида», в качестве руководителя растениеводческой экспедиции.
- Да, я это знаю.
- Но вы не знаете того, - прервал его Аспинедов, - что, по моему ходатайству, кандидатура Елены Аспинедовой снимается из списка участников научного похода «Октябрида».
- Конечно, это ваше дело, Николай Львович… - начал удивленный Абэк.
- Нет, не только мое, Абэк Давидович. Вы пользуетесь точно такими же неограниченными правами, как и я.
- Но решающее слово, тем не менее принадлежит вам!
- Возможно. Именно поэтому мне хотелось бы слышать ваше мнение, Абэк Давидович, - улыбнулся Аспинедов.
- Какими же соображениями продиктовано было ваше решение?
- Соображениями о… вашем покое. Да, да, именно соображением о том, что вы - неравнодушны к Елене Николаевне!
Вспыхнувший, словно застенчивый юноша, Абэк отклонил лицо и откинул рукой свесившуюся на широкий лоб смоляную прядь волос. Его молчание доставило безграничную радость старому ученому. Лицо Аспинедова прояснилось. Могло даже показаться, что глаза его увлажнились. Ему хотелось с отеческой нежностью обнять юношу и сказать ему, что отец любимой им девушки от души желает ему удачи. Но Аспинедов сдержал себя, и голос его звучал совершенно спокойно, когда он снова заговорил:
- Об этом я знаю уже давно. Я не мог не заметить этого: ведь Елена - мое единственное дитя. Все, связанное с ее жизнью и счастьем, не может не интересовать меня…
- Не собираюсь опровергать вашу догадку. Вы правы, - ответил уже овладевший собой Абэк. - Но неужели то обстоятельство, что я неравнодушен к вашей дочери, могло быть причиной столь сурового решения?!
- Я пришел к заключению, что этот выход необходим для сохранения вашего покоя… вашего самолюбия.
- Вы сказали - «самолюбия»?.. Не понимаю вас.
- Да, именно самолюбия, повторяю это еще раз. Гражданка Елена Аспинедова очень далека от понимания ваших переживаний. Не будем прятаться за слова - она, как я вижу, попросту безразлична к вам… И я обязан предостеречь человека, перед которым поставлены задачи, связанные с процветанием нашей Родины. Думаю, что вы поняли меня… Присутствие Елены не может быть благотворным ни для ваших творческих исканий, ни для вашего душевного покоя. Подумайте сами, и вы поймете, что я прав.