Азвестопуло взял у начальника двести рублей на обзаведение и удалился. А Лыков лег спать пораньше, радуясь, что Ольга уехала и он снова один. Когда занимаешься опасными делами, думать лишь о себе намного легче. Впрочем, он не один! Появился Сергей. И в роли, которая сулит ему немалые риски, много больше, чем у его шефа…
Назавтра было 3 июня. Сыщик встал поздно и спустился в ресторанный буфет уже в десятом часу. Народу там оказалось мало, но в воздухе витало напряжение. И жильцы, и обслуга с одинаково озабоченными лицами обсуждали что-то вполголоса. Сыщик схватил газету: так и есть! Государь распустил Вторую Государственную думу. Знающие люди предрекали это уже давно. Столыпин не мог наладить взаимодействие с левыми, а правых было недостаточно для проведения нужных власти законов.
Сыщик ушел с газетой в читальную комнату и сел в кресло. Как там батюшка-царь мотивировал? «К прискорбию Нашему, значительная часть состава Второй думы не оправдала ожиданий Наших. Не с чистым сердцем и желанием укрепить Россию и улучшить ее строй приступили многие из присланных населением лиц к работе, а с явным стремлением увеличить смуту и способствовать разложению государства. Россия продолжает переживать позор преступного лихолетия…» Также государь ввел своим указом новый избирательный закон, что было нарушением им же утвержденных правил, и объявил выборы в Третью думу начиная с 1 сентября.
Алексей Николаевич обдумывал прочитанное, когда в комнату тихо вошел незнакомец. Высоченный, с рябым лицом, и ухмыляется не по-доброму, показывая золотую фиксу. Одна бровь выше другой. Что-то знакомое… Вдруг сыщик понял, что это Хан Иван. Бандит закрыл за собой дверь и развязно сказал:
– Ну, здорово!
– Здорово, гамадрил.
– Че? Это че за слово? Че значит?
– Гамадрил? Обезьяна есть такая, большая и глупая, навроде тебя.
– Смеешься? Ну-ну. Посмейся напоследок. Это ты, пес, Меньшого Царя убил?
– Я. А ты будешь следующим.
Хан Иван вынул револьвер.
– Да? А что на это скажешь?
Браунинг сыщика остался в номере. Оказывается, уже и в буфет надо ходить при оружии… Он пошарил по столу и схватил куп-папье [34] из черного эбонита.
– Подходи, обезьяна, посмотрим, на что ты годен.
Лыков был напуган, хоть и храбрился для виду. Он лицом к лицу с опаснейшим убийцей, безоружный, а у того смит-вессон. От ножа сыщик попытался бы отбиться стулом. А как отбиться от пули? Вот проклятье… Но тут дверь распахнулась, и в комнату вошли четверо приказчиков из соседнего магазина. Они оживленно спорили насчет роспуска думы и не обращали внимания на немую сцену по соседству. Хан Иван убрал оружие и быстро удалился. Лыков не стал его преследовать, а так же быстро поднялся в номер и схватил пистолет. Уф… Теперь он даже в нужник будет ходить с оружием!