С одной стороны, это еще ни о чем не говорило, но в нашем замкнутом однообразном мирке любая новость приобретала значение события мирового масштаба.
Мы прошли по дорожке мимо жилого корпуса и, обогнув палаты отца-настоятеля, вышли в проход между библиотекой и кухнями. Учебный корпус примыкал к зданию библиотеки с другой стороны, а за кухней находились лазарет, огороды и прочие службы. Сама кухня граничила с трапезной, и я невольно сглотнул – с той стороны запахи доносились умопомрачительные. Кажется, обещали рыбный день – в воздухе явственно пахло ухой и жареной рыбой. Еще немного – и прозвучит колокол, созывающий на трапезу.
– Ой, как есть охота…
– Не сюда, – Жижко прибавил шагу. – Помощник отца-настоятеля велел сразу доставить тебя к нему.
– Издеваетесь, – проворчал я. Не то, чтобы я был таким уж любителем поесть, но перед этими ароматами не устоит и святой. Кроме того, так велик был соблазн заставить себя ждать!
Мы свернули к лазарету, и внезапно стало интересно. В голове выстроилась логическая цепочка: привратник – помощник отца-настоятеля – брат-лекарь. Скорее всего, к нам кто-то приехал с важной вестью, но в таком плачевном состоянии, что был помещен сразу в лазарет. И, поскольку меня велели срочно доставить пред ясные очи помощника этого самого отца-настоятеля, важные вести явно касались вашего покорного слуги. Ох, недоброе у меня предчувствие…
Лазарет я изучил досконально. Несколько раз имел сомнительное удовольствие притвориться больным. Поначалу меня сюда клали «для профилактики», но методы лечения выбирались столь своеобразные, что лишь настоящий больной мог безропотно их терпеть. Настоящий больной – или тот, кто любой ценой пытался тут задержаться.
Начинался лазарет с передней комнаты, выглядевшей как сени в деревенском доме, откуда решили унести все лишнее. Дальше шла приемная, где брат-лекарь осматривал пациентов и раз в три месяца делал некоторым обитателям монастыря профилактические кровопускания. Мол, это способствует очищению организма, исцелению от некоторых душевных и телесных недугов и просто доставляет удовольствие. Не знаю, не пробовал.
К передней примыкали две небольшие комнатки – спальня брата-лекаря и операционная. Дальше шла большая палата, где я несколько раз отлеживался, притворяясь больным. Лаборатория, где брат-лекарь варил свои снадобья, находилась в отдельном крошечном домишке размером не больше деревенского сортира. Ароматами от него порой несло такими, что напрочь перебивало запахи кухни и отбивало аппетит даже у вечно голодных воробьев и голубей.