Все это я с пятое на десятое выудил у преподавателя, не переставая мягко и деликатно заламывать ему руку, если он вдруг делал вид, что забыл подробности. Я же осторожно! Нежно и ласково! Как ребенку! С чего бледнеть и покрываться испариной? И вообще, лучше беседовать с деликатным мной, чем с нашим палачом. Инквизиторам ведь палачами служат любители, а этих порой заносит…
Выпустив, наконец, жертву, я поспешил к общежитию. Во время учебы мне там приходилось бывать лишь несколько раз – а именно, я жил там пока писал диплом. Но зрительная память – все для некроманта, а поскольку и тут ничего не изменилось, и даже скабрезная надпись на перилах лестницы осталась на прежнем месте! – я легко нашел дорогу на второй этаж.
Вернее, на то, что от него осталось.
Мой невольный осведомитель действительно знал не все. Например, он сообщил, что взрывом разнесло две комнаты по соседству – справа и слева – но ничего не сказал о том, что точно также была уничтожена и комната напротив. От нее вообще остались лишь покрывшиеся трещинами обгорелые стены, а мебель и вещи превратились в уголь. Перепуганный обитатель комнаты топтался на пороге и все повторял:
– Я же только на минутку… я же только к соседу… я же не знал…
Из одежды на нем были только кальсоны, старая рубашка и халат. Пару уцелевших конспектов – то, за чем и ходил к соседу – он прижимал к груди так, словно они были из чистого золота. Я ему даже посочувствовал. В одночасье лишиться всего – это кого угодно выведет из равновесия.
Остальные студенты топтались в коридоре, не зная, куда приткнуться. Многие были со свежими царапинами, и девчонки с факультета целительной магии пытались кому остановить кровь, кому вправить вывих.
Эх, была не была! Помнится, меня чуть было не отправили на тот свет за то, что пользовался целительной магией, не имея лицензии. А то, что способность исцелять я получил случайно, взяв на себя силу умершей без покаяния знахарки, и пользовался ею от случая к случаю, никого не интересовало. Некромант не может быть врачом! И точка.
Но сейчас я не некромант. Я – инквизитор. А инквизиторы могут лечить. Вспомнить хотя бы пра Михаря – бывшего целителя, однажды нарушившего закон столь серьезно, что ему предоставили выбор – или казнь или постриг.
Как бы то ни было, терять мне было нечего. Я шагнул к студенту, левой рукой взял его за плечо, нащупывая болевую точку, быстро надавил, а потом положил одну руку ему на солнечное сплетение, вторую – на лоб, сосредоточился, мысленно вызвав в памяти картину перепутанных, смятых нитей ауры парня… Легонько надавил тут и там, выправляя провисшие нити – и резко отнял обе руки.