Нежданная гостья сидела у стола в одном из домов. В комнату набилась чуть ли не половина взрослого населения деревни – столько, что пришлось отволочь все оконца, дабы не задохнуться, да и надышали так, что печь можно было для обогрева не топить.
Женщина явно чувствовала себя неуютно под парой дюжин внимательных глаз. Она лишь спустила с головы темный платок и слегка распахнула шубейку, дабы не взопреть. Но ребенка раскутать отказалась и лишь крепче прижимала к себе уснувшее дитя, словно боялась, что его вот-вот отнимут. О себе она сказала мало – только то, что зовут ее Марой, что она – вдова, пришла издалека, и ее сын, родившийся уже после смерти отца, все, что она имеет в жизни. Откуда она взялась и из какого города родом, отвечать отказалась наотрез. Да расспросы как-то сами собой увяли после того, как гостья пояснила:
– Если по моим следам сюда придут другие, ваши незнание может вас спасти.
– А они придут? – хозяин избы опасливо оглянулся на окошко, за которым белело поле. Далеко на горизонте сизо-бурой щеточкой вставал лес. На глазок близко, а по цене, которую надо было заплатить за право нарубить там бревен – как на другом конце света.
– Непременно, – Мара тоже посмотрела на равнину. – Они уже знают, что я здесь.
Люди вздрогнули, словно в ворота уже колотили чьи-то кулаки.
– Поэтому мне надо как можно скорее уходить. И куда подальше.
– Это оно как же… Это, конечно, да, но… – в мужиках радость от того, что опасная гостья уйдет, мешалась с жалостью к одинокой вдове с ребенком, которая вынуждена брести, неведомо, куда. – Вот прямо сейчас, да?
– Нет, – Мара улыбнулась бледными губами. – Пусть малыш немного погреется… И поест.
Словно догадываясь, что речь идет о нем, ребенок зашевелился, пробуждаясь.
Заметив, что сын проснулся, мать позволила ему выпрямиться и усадила на коленях.
Он оказался довольно крупным – не совсем малыш, на вид ему было около полугода, а то и все восемь месяцев. Сидел он, во всяком случае, уверенно и, выпростав ручонки из укутывавшей его шали, потянулся к столу. Мара стянула с его головы колпачок, открыв русые взлохмаченные волосики. Из-под челки открыто и спокойно смотрели серые глаза.
Женщины тут же растаяли. Послышались взволнованные вздохи, охи и ахи, а хозяйка и ее сноха наперегонки кинулись – одна к печи за угощением, а другая за детскими вещичками, которыми можно было поделиться. Мара принимала то и другое с улыбкой, а ее сын, кажется, был вполне счастлив, зажав в кулачках тряпичную куклу.
– Спасибо, – поблагодарила гостья. – Мы задержимся тут ненадолго. Нам надо уходить…