Сальвадор Дали (Байрамова) - страница 17
В середине 1930-х годов в творчество Дали вторгается новая мощная тема - больная, тревожная и трагическая. Вся Европа, словно перед надвигающейся грозой, живет в предчувствии неминуемой катастрофы: человеконенавистнические, расистские, полные злобы и ненависти заявления Гитлера в Германии, фашистская диктатура в Италии, франкистский переворот в Испании в июле 1936 года, ужасная, неправдоподобная смерть Федерико Гарсиа Лорки - изумительного поэта, прекрасного, светлого человека и лучшего друга Дали, наконец, кровопролитнейшая, бесчеловечная гражданская война в Испании, расколовшая весь мир на два враждующих лагеря и унесшая жизни шестисот тысяч испанцев. На Европу надвигалось новое Средневековье - тяжелое, мрачное, безысходное, со своей инквизицией, заплечных дел мастерами и миллионными жертвами.
Ретроспективный бюст женщины. 1970 Вариант 1984
Частное собрание
Сон, навеянный полетом пчелы вокруг граната за секунду до пробуждения. 1944
Фонд Тиссен-Борнемиса, Мадрид
Дали, еще до недавнего времени почти целиком поглощенный собой и своими фрейдистскими комплексами, безошибочно почувствовал изменение градуса в общественной атмосфере: ее сгущающуюся тревогу и растущие страхи и откликнулся на это лихорадочное повышение температуры целым рядом великолепных шедевров, объединенных как бы единой мыслью - о преступности и бесчеловечности общества и об абсолютной незащищенности человека от губительного и леденящего ветра истории. Окраина параноидно-критического города: послеполуденный час на обочине истории, Фармацевт из Фигераса, когда он не ищет совершенно ничего, Предчувствие гражданской войны и, наконец, Осенний каннибализм - никогда еще голос Дали не достигал такой пронзительной силы и мощи. В блестящей иносказательной, притчевой форме он с редкой проницательностью выразил весь ужас и отчаяние предвоенной Европы.
В одной из самых безысходных картин Дали - Фармацевт из Фигераса - две трети полотна занимает огромное синее небо, но это совсем не то небо, которое знакомо нам с детства и которое мы любим и знаем по работам, скажем, русских пейзажистов - ласковое, теплое, родное и доброе к человеку. Небо Дали - это холодный, безжалостный космос, это равнодушие и отчужденность Вселенной, это пространство абсолютно без Бога. И под этим чуждым и даже враждебным пространством простирается пустынная, голая, обожженная недобрым испепеляющим солнцем земля. Типичный марсианский пейзаж Дали, навеянный родным ему пейзажем Кадакеса и столь любимым им мысом Креус - с безжизненными, мрачными скалами, густыми черными тенями и унылой линией пустынного горизонта.