Сальвадор Дали (Байрамова) - страница 5
Луна - небольшой колодец,
Цветы - какая цена им!
А дороги руки твои,
Когда меня обнимают.
А потом восхищенно и грустно воскликнет: «Гарсиа Лорка!».
Но пока бунтарский и слишком независимый дух Дали привел его к тому, что в сентябре 1923 года его временно, на год, отчислили из Академии. Произошло это при следующих обстоятельствах. В Академии на освободившееся место профессора живописи претендовали несколько кандидатов и среди них единственно стоящий претендент - талантливый живописец, представитель нового направления Васкес Диас. Как и следовало ожидать, консерваторы провалили кандидатуру Диаса, он не набрал положенного количества голосов, и эта очередная несправедливость вызвала законный гнев академической молодежи. Среди особенно недовольных был и радикально настроенный Дали, который немедленно и демонстративно вышел из зала, как только заслышал итоги голосования. Вслед за этим началась потасовка, пришлось вызвать полицию, и в результате руководство обвинило Дали в подстрекательстве.
Отец Сальвадора пытался вмешаться в это неприятное дело, но безуспешно, и Дали снова и на год поселился в родном Фигерасе. Впрочем, временное исключение из Академии не показалось ему таким уж тяжким ударом: к тому времени он уже остыл к Академии, понимая, что тамошние профессора навряд ли смогут его чему-нибудь научить, перегруппировывает свои силы и направляет их исключительно на самостоятельную работу. Отныне его главная цель не в получении добротного классического образования, а в планомерном и упорном продвижении себя и в завоевывании Мекки современного искусства - Парижа.
Высвеченные удовольствия. 1929
Собрание Сиднея и Гарриет Джеймс, _ Музей современного искусства, Нью-Йорк
Механизм и рука. 1927
Музей Сальвадора Дали, Сент-Питерсберг
И первым реальным шагом на пути к этой захватывающей цели стала персональная выставка Дали в престижнейшей барселонской галерее Хосефа Далмау, продвигавшей авангардное искусство в Испании, которая принесла ему серьезный, значительный успех. Дали в это время шел всего двадцать второй год, для большинства его сверстников это возраст первых, еще робких и чаще всего неумелых штудий, возраст школярского становления, между тем Дали и на барселонской, и на предшествующей ей мадридской выставке художников- иберийцев показал себя уже состоявшимся мастером, пробующим свои силы и в новых, только еще набирающих силу направлениях живописи и блестяще реализующимся в традиционной классической живописи.
Замечательна его реалистическая работа Девушка, стоящая у окна (1925), известная ничуть не меньше его поздних сюрреалистических полотен, на которой он изобразил свою сестру Анну Марию, любующуюся в раскрытое окно великолепной бухтой в Кадакесе. Здесь есть и мелодия, и настроение, и состояние тихого, любовного созерцания, и тончайшая живопись, реализованная в игре светлосерых и голубоватых тонов. Вообще Дали в это время увлеченно работает со своей сестрой, используя ее в качестве прекрасной модели, сажая ее в разных позах и добиваясь разного и всегда интересного состояния. Это и чудесная Девушка, сидящая к нам спиной, отсылающая одновременно и к «метафизическим» картинам Де Кирико, и к полотнам мастеров раннего Возрождения, и Портрет девушки на фоне Кадакеса (ок. 1924-1926, дар Дали Испанскому государству). Однако рядом с этими классическими и строгими работами есть и совсем иные, написанные как будто другой рукой, - это кубистический Натюрморт, или Бутылка рома с сифоном (частное собрание), подаренная позже Лорке, или выполненный в очень свободной манере с простыми геометрическими формами Большой Арлекин и маленькая бутылка рома (1925).