В изодранной одежде, без шапки — потерял в лесу, — с повисшей головой, гость готов был поверить, что грезит; услыхав шорох, встрепенулся: к столу, мягко ступая в толстых носках, с двумя тарелками в руках приближалась Катерина. Узкие гранёные рюмкм, искрящийся графин с жёлтой, настоянной на лимоне водкой, сало тонкими ломтиками, студень с похожей на изморозь корочкой жира, ровно и важно горящие свечи в серебряном подсвечнике.
«Мне нельзя», — сказал я.
Она вопросительно взглянула на меня, держа графин над моей рюмкой.
«Я выпил эти чёртовы капли. Старуха сказала, ничего спиртного…»
Катя покачала головой, пожала плечами. Мы сидели под углом друг к другу. Я видел её широкое лицо, спокойные серые глаза, тёмно-ореховые волосы, пухлую шею, большую грудь.
Она пробормотала:
«Ничего, не повредит. Ну… со свиданьицем, что ли…»
После первой рюмки мне стало тепло, я смотрел на мою подругу и не мог наглядеться.
Она снова наполнила мою рюмку.
«А ты?» — спросил я.
«Мне хватит. Да и тебе больше не надо».
«Да ладно, — я махнул рукой, — семь бед, один ответ!»
Она строго взглянула на меня. «Будешь много пить — не сможешь».
«Что не смогу?»
«Сам знаешь».
«Катя, — сказал я, смеясь. — Ведь я старик».
«Ну и что?».
Я вспомнил про костёр в лесу.
«Это я разожгла. Чтобы ты не заблудился».
«Да, — проговорил я, обвёл слезящимися глазами посуду, лепестки огня, — я ведь и вправду чуть не заблудился…». И мы оба умолкли, мне казалось, она задумалась о чём-то.
Я сказал ей, что она удивительно похожа на мою жену. А кто же я, по-твоему, был ответ, я и есть твоя жена. Так-то оно так, пролепетал я, вот и две трефовых дамы тоже… или они у вас называются крести? Это всё капли, объяснил я и вдруг вспомнил: а как же криминальный аборт?
«Я не хотела тебе говорить. И просить тебя не хотела, ведь аборты запрещены. Решила самой выпутываться».
Я чуть не крикнул: да ведь это я, я тебя вытащил! Тебя полумёртвую привезли. Мне было тёмно, я велел подогнать к окнам машину. Разве я спорю, сказала она.
«Говорю тебе, решила сама. Я тебя знаю. С твоей вечной ревностью Ты ведь стал бы меня мучить. Дескать, не от тебя забеременела».
«Конечно, не от меня. От одного из этих мужиков водопроводных».
Мне снова хотелось возразить — и вообще: как всё это согласовать?.. Не отвечая, не споря со мной, знакомым движением сложив руки под грудью, она спокойно смотрела на меня с таким видом, точно всё это уже не имеет значения. Кто старое помянет… Завязав волосы узлом, в одной рубашке, она налила из кувшина горячую воду в корыто, разбавила холодной из другого кувшина. Помогла мне раздеться.