Потом начинался парад тружеников Одессы и морского пароходства. Несли красивые макеты кораблей, огромных станков и шарикоподшипников, и еще — большие портреты товарища Сталина вместе с флагами и меньшие по размерам портреты его соратников.
Колонны часто останавливались, трудящиеся танцевали, распивали заранее припасенную на такой случай водку, пели веселые песни.
Вместе с такой полупьяной толпой мы проникали на Куликово поле, где стояли рядами солдаты и милиция. Через отделенные ими коридоры трудящихся пропускали мимо трибуны, с которой через мощные репродукторы кто-то торжественно поздравлял их с праздником хорошо поставленным голосом.
Люди кричали, как умели «Ура-а-а!», и рассеивались в разные стороны в районе первой станции Большого Фонтана. Потом трудящиеся через город шли к своим заводам, фабрикам и конторам, относили флаги и портреты, а крупные предприятия укладывали агитматериалы в грузовики.
Поздно вечером в Одессе, как и в других городах-героях, гремел салют… И вся Одесса разливала по стаканам, что имела. А имела она немногое, но была веселою… Поздно вечером, когда после салюта я вернулся с Куликова поля, наши соседи-коммунисты Беренштейны, большие «шаи-патриоты», пели пьяным хором на чистейшем одесском довоенном наречии:
Ми готовие до бою,
Товарыщ Ворошилоф!
Сталин — наш отэц.
Кони ситые…
Через некоторое время за подъездом соорудили проходную и установили дополнительные ворота. Работающих на швейной фабрике женщин стали пропускать только в определенное время. За опоздание на работу, как и по всему Союзу, они должны были нести строжайшую ответственность.
Как-то я подошел к этим воротам. Возле них плакали две молодые женщины: их не пускали на территорию фабрики из-за того, что они опоздали с обеда на одну минуту. Я им сказал, чтобы они шли за мной и провел их через нашу квартиру и черный ход во двор фабрики. Так я их спас от неминуемой расправы тогдашних «хозяев жизни», не думая об этом.
Повадилась ходить к маме «аферистка», как называли эту женщину соседи во дворе. Это была моложавая блондинка средних лет. От соседей она узнала, что мама привезла при румынах прокламации в село Весилиново, за что чуть не поплатилась жизнью. Аферистка стала уговаривать маму, чтобы та сказала, что листовки для распространения по селам давала она.
Мама не захотела так рисковать. «Аферистка» еще до войны разошлась с мужем, который вернулся с фронта Героем Советского Союза. Ей очень захотелось быть партизанкой, а не «находившейся на территории, занятой врагом…» Проживала она в нашем доме, но в другой парадной.