Мы подошли к дому и тотчас увидели чуть в стороне от дома хозяина-барина. В домашнем халате, с ночным колпаком на голове и в красочно расшитых турецких туфлях с загнутыми носами Порфирий Карпович Иванов-Сухоруков чем-то увлеченно был занят в голубятне. Мы направились к нему. Внезапно подбежали две борзые собачки, обнюхали нас и дружелюбно потявкали. Барин нас заметил и, отбросив голубя, который тотчас вспорхнул вверх, спустился вниз по лестнице и поспешил в нашу сторону.
– Ах, Анатолий Михайлович, батюшка мой, соседушка, неужто вы? – суетливо заверещал он на ходу, отгоняя любопытных собак. – А я и не ждал вас. Ей богу не ждал. Вот, полюбуйтесь, в чем гостей встречаю. Уж не обессудьте.
– Без церемоний, Порфирий Карпович, – возразил Толик, расцеловавшись с хозяином. – Право, не такие уж мы важные и чиновные. Поэтому и не почел нужным заранее предупредить. Экая знать…
– Это как знать, – удачно срифмовал Порфирий Карпович и повернулся в мою сторону. – А это, я полагаю, товарищ ваш с вами?
Я поклонился и представился, вспоминая на ходу, как это делали в кино наши артисты, играющие соответствующие роли.
– Весьма, весьма рады вас видеть в нашем скромном поместье, – живо продолжил помещик, когда мы представились друг другу. – Вы, сударь, не с коммерческой ли целью нашим захолустьем интересуетесь? Может касательно мертвых душ дельце имеется?
– Нет, что вы, – с удивлением возразил я. – Праздное любопытство и не более того. Вот принял предложение от товарища, – кивнул я в сторону Толи.
– Ну-с… В любом случае рады… Полина, – крикнул он неожиданно мимо пробегавшей босой девке. – Хозяйку зови, быстро, гости к нам приехали. Да скажи Матвеичу тоже, пусть распорядится. Сама знаешь…
Глядя на сверкающую голыми пятками девку Полину, которая бросилась в барский дом, я вдруг понял, что там за дверьми скорей всего нет ничего, просто какая-то часть вселенной, пустота. Полина тотчас растворится, сольется с ней. Но если мы пройдем следом за ней и проследим, как она выполняет поручение, то весь заданный хозяином сценарий обретет формы, осязаемые в той степени, в какой все здесь в раю мной лично воспринимаются и вызывают соответствующие ощущения. Возможно и за спиной моей пустота, пока взгляд мой направлен в иную сторону. Ну что ж вы хотите, мир этот лишен материи, здесь царствуют другие законы.
Порфирий Карпович в раю не превратил себя в Алена Делона, однако был в меру красавцем, не толстым и не худощавым, не молодым и не старым, в седых бакенбардах, но с хорошо выбритым лицом. Впрочем, возможно, что брили его последний раз перед тем, как переложить в гроб. А может ему и здесь этим нравится заниматься – я не стал узнавать.