Гидеон услышал только первое предложение. «Скарлет ранена, — пронеслось в его голове. — Нет, черт возьми». Он вытянулся в струнку, тяжело дыша, обливаясь потом и судорожно обводя взглядом комнату. «Насколько серьезны раны? Где она?»
Дверь его комнаты распахнулась, и внутрь, прихрамывая, вошел Кейн, державший на руках неподвижное тело Скарлет. По ее шее текла кровь, уже успевшая испачкать плечи, футболку и волосы. Гидеон застонал. «Нет, только не это», — пронеслось в его голове.
Воин вскочил с кровати, и его ноги едва не подломились. Как только ноги коснулись пола, Кейн осторожно положил Скарлет на матрас. Гидеон сумел присесть и, с трудом фокусируя взгляд, посмотрел на свою женщину, чтобы понять, насколько серьезна нанесенная ей рана.
В ее шее были три глубоких пореза. Одна из звездочек прорезала сонную артерию, другая — трахею, а третья вошла в основание шеи. Первые две раны были смертельны даже для бессмертных, а третья могла продлить ее агонию. Гидеон едва удержался, чтобы не завыть.
— Что… — начал он.
— Не знаю, — ответил Кейн, заставляя друга замолчать. — Она…
— Богиня покопалась в его памяти, — объяснил Торин, перебив Кейна. — Пока он поднимал Скарлет, она просунула руку через решетку и схватила его за лодыжку. Она сказала ему, что Скарлет в камере и для того, чтобы добраться до нее, нужно открыть дверь. Он так и поступил. Мнемозина также сказала ему, что в камере нет больше никого, кроме Скарлет, поэтому он не обратил внимания на нее саму, и она смогла спокойно выбраться из подземелья. Я все записал. И, кстати, поздравляю. — Болезнь хлопнул в ладоши, и каким-то загадочным образом в самом этом звуке послышался сарказм. — Вы отлично потрудились, когда обыскивали стерву на предмет оружия.
Гидеон подумал, что ему следовало убить ее, когда была такая возможность. Он не сделал этого, и теперь Скарлет, его Скарлет… Теперь из-за слез он вообще перестал что-либо видеть. Он положил дрожащую ладонь на грудь раненой. Ее сердце едва слышно стучало, но ритм постоянно сбивался, а между отдельными ударами проходило слишком много времени.
Из ран текла кровь, и воинам было понятно: если они в скором времени не затянутся, Скарлет может умереть от кровопотери. Торин был далеко не самой подходящей кандидатурой на роль врача. Гидеон ни за что не позволил бы другу заразить свою женщину болезнью, носителем которой тот являлся, пускай когда-то он и мечтал о том, что это позволит ему сохранить ее только для себя. Конечно, Торин мог надеть перчатки, способные предотвратить непосредственный контакт, но это было рискованно, а Гидеон не хотел допустить даже минимальную возможность заражения. Скарлет была слаба, и болезнь вполне могла убить ее, если раны не сделают этого раньше.