Вспоминал ли он о ней? Спрашивал ли себя, где она или почему ее похитили? Наверное, стоит позвонить ему. Но сейчас сосредоточимся на главном.
— С какой стати я должна жить в твоей комнате? — спросила она Сабина.
— Так безопаснее.
Для кого? Для нее? Или для его друзей? Эта мысль повергла Гвен в отчаяние. Впрочем, наверное, даже хорошо, что мужчины так боятся ее. Может, они оставят ее в покое. Хотя странно… демоны не хотят с ней связываться, считая ее смертельно опасной? Да это просто смешно.
— Я ведь уже пообещала, что останусь в Будапеште. Я не собираюсь бежать.
— Это не имеет значения.
Она, прищурившись, посмотрела на него. Его короткие резкие ответы начинали бесить ее.
— У тебя есть подружка, как и у других? Может, жена? — Стерва, подумала она про себя. — Уверена, ей есть что сказать по поводу сложившейся ситуации.
— Нет. А если бы и была, это не имело бы значения.
Гвен уставилась на него, решив, что ослышалась.
— Не имело бы значения? Почему? Твои подруги не заслуживают твоей доброты и заботы?
Его пальцы изо всех сил стиснули бархатный мешочек с… метательными звездочками? Они угрожающе зазвенели, когда он положил их в сундук и запер на ключ. Второй мешочек остался висеть на его поясе.
— Я никогда не изменял своим, как ты выражаешься, подружкам. Я всегда был им верен. Но война — превыше всего. Всегда.
Ну надо же. Битва превыше любви.
Несомненно, Сабин — самый неромантичный мужчина из всех, которых ей приходилось встречать. В этом он превзошел даже ее прадеда, который, смеясь, сжег ее прабабку после того, как она произвела на свет бабушку Гвен.
Девушка склонила голову, пристально изучая Сабина.
— Ты что же, изменишь своей подруге, если это поможет тебе выиграть войну?
Повернувшись к сумке, он вытащил тяжелые армейские ботинки.
— Почему тебя это так волнует?
— Просто любопытно.
— Тогда ответ — да.
Гвен удивленно моргнула. Во-первых, он даже не оправдывался. Во-вторых, говорил уверенно, не колеблясь.
— То есть изменишь?
— Да. Изменю. Если ценой этой измены будет победа.
Ну ничего себе.
Откровенность Сабина буквально повергала ее в депрессию. Да, он был демоном, но она почему-то ждала — хотела? — от него большего. Она ни за что не стала бы встречаться с мужчиной, способным на измену.
Гвен хотела быть одной и единственной. Всегда. Ей нелегко было делиться с кем-то; это противоречило ее инстинктам и инстинктам ее племени. Вот почему она наконец отбросила свои страхи и вступила в отношения с Тайсоном.
Насколько Гвен было известно, он ей не изменял. У них был хороший, хотя и скучноватый секс, потому что отношения она еще могла как-то поддерживать, но позволить себе полностью отдаться страсти было бы рискованно. Что ж, по крайней мере, Тайсон любил ее, и она думала, что любит его. Сейчас, после стольких месяцев разлуки, она поняла, что любила лишь то, что он олицетворял собой, — нормальность, стабильность. К тому же они были очень похожи. Он работал в налоговом управлении, и даже собственные коллеги ненавидели его. Она была гарпией, которая всегда избегала конфликтов и которую жалело все ее племя. Однако одного этого сходства все же было недостаточно, чтобы оставаться вместе. По крайней мере, не навсегда.