Сабин сглотнул.
«Пусти меня к гарпии! Я подчиню ее волю и узнаю правду».
Он представил себе Рейеса и Данику такими, какими они были теперь. Счастливыми, влюбленными. Живое свидетельство того, что дурные намерения могут превратиться в добро.
«Ты сейчас заткнешься. Да, именно это ты и сделаешь».
Что касается его…
Он посмотрел на Гвен, зная — без тени сомнения, — что ему не суждено обрести счастье, подобно Рейесу. Женщина еще может вынести то, что мужчина режет себя. Но она не сможет выжить, потеряв самоуважение. Гвен и так уже слишком близка к этому.
Что же сделало ее такой девушкой? Или скорее женщиной, ведь она старше Эшлин и Даники.
Ему хотелось знать о ней все, в мельчайших подробностях. Семья, друзья, любовники. И она интересовалась им, это нравилось ему больше, чем он готов был признать. Намного больше. Он хотел ответить на ее вопросы, рассказать ей все, но подобная откровенность могла быть опасна. Многое в нем самом раздражало его, но все же он стал умнее. Умнее, но по-прежнему во власти возбуждения.
Сабин стоял перед Гвен, чувствуя обжигающее, неутоленное желание. Он хотел запустить пальцы в эти шелковистые волосы, хотел, чтобы это роскошное тело трепетало под ним, над ним, хотел слышать ее крики, полные наслаждения.
Сопротивляясь искушению, он сложил руки на груди, его рубашка натянулась. Взгляд Гвен упал на его левый бицепс. Черт. Если она хотела его так же, как и он, то они угодили в ловушку. Хотя и полную греховных наслаждений, но опасную ловушку.
Его демон снова стал отчаянно рваться на волю, пытаясь добраться до нее, проникнуть в ее разум и наполнить его сомнениями. Вообще-то он уже начал нашептывать привычное: «Ты недостаточно сильна, недостаточно красива, недостаточно хороша».
Сабин прилагал нечеловеческие усилия, чтобы удержать демона в своей голове. Если он доберется до Гвен…
Он знал, как бороться с демоном, и давно научился не обращать внимания на сомнения; Гвен этого не умела. Она сломается, демон этого и добивается.
Почему она не может избавить его от мучений, как Эшлин избавила Мэддокса?
Почему она не может очаровать его темную половину, как Анья очаровала демона Люсьена?
Почему она не может обуздать стремление к боли, как Даника сделала для Рейеса?
Вместо этого Гвен лишь дразнила зверя внутри его.
— Честно говоря, не знаю, смогу ли помочь тебе так, как ты хочешь, но я сожалею о твоей потере, — сказала она с искренней печалью в голосе.
— Спасибо.
Как… мило.
Сабин нахмурился. Ей нужно лучше защищать свое сердце и свои эмоции. Она не должна переживать за него, ни к чему хорошему это не приведет. Теперь он чувствовал себя ее парнем. Кстати…