Даже Татаве бросил нас, чтобы предаться танцам. В нескольких метрах от нас подергивалась группа малышни: смеющихся и прижавшихся одно к другому тел. Самому младшему не было и двух лет. Он комично раскачивался, часто падая, с огромным, выпяченным вперед пупком.
Танцоры передавали друг другу ибаго. Это вид местной коры, который, намоченный в пальмовом вине, усиливает пьяное упоение, усиливает эйфорию и ужасно возбуждает сексуально. У нас имелся собственный ее запас, и эффекты постепенно давали о себе знать, преодолевая наш минорный настрой. М'Бумба нанес чувствительный удар нашей морали, это он раздолбал плоды работы за целый год, наших денежных вложений и нашего присутствия в этой округе.
В толпе начал раздаваться звериный вой. Это ибаго захватывало умы присутствующих. Танцы теряли свой ритм и превращались в нескладную жестикуляцию, никак не связанную с боем барабанов, интенсивность звучания которых делалась просто адской.
Запах пота резко усилился и захватил все свободное пространство. Горькая вонь проникала в горло, она была даже сильнее вони дыма; она была вестником телесной развязности – эта вонь мускуса и любовных призывов.
Я чувствовал, как упоение охватывает и меня самого. Мы сами удивлялись тому, что глупо лыбились по сторонам, ежесекундно исторгая из себя взрывы хохота. Женщины уже срывали с себя юбочки. Пары, стоя один к другому лицом, взаимно провоцировали себя. Мужчины держались прямо, гордо выпятив широкую грудь, передвигаясь скачками и выставив вперед свой коронный аргумент. Женщины же уже были готовы отдаться, подавая тазовую область вперед, развернув и напрягши до границ возможного ляжки, бедра же сотрясались, как бы совершенно независимо от остального тела, бешеными конвульсиями.
В нескольких шагах от нас молодой самец с желтым лицом, с черной повязкой на голове, дергался, словно сам дьявол. Выпрямив тело и разбросав руки и ноги, он подскакивал на месте, кружился вокруг собственной оси, как бы желая бросить вызов всем самкам в деревне, голова же дергалась в различные стороны, словно привязанная веревкой. Две молоденькие девушки напротив него, с длинными и тонкими мышцами, обнаженные и размалеванные самыми неожиданными красками, отклонялись назад. Головами они чуть ли не касались земли за своими спинами, полностью презирая какие бы то ни было законы равновесия; казалось, что их ноги приварены к земле. А посреди черного неба светила Луна.
Теперь уже пары заключали друг друга в объятия и бегом покидали круг света, отправляясь тень, откуда вскоре начали раздаваться отзвуки сексуальной страсти. Можно сказать – это были громкие вопли, развязные призывы, которые еще сильнее усиливали возбуждение танцоров. Где-то в средине ночи три молоденькие, разрисованные и вызывающие своим поведением девицы подсели и к нам.